— Вы что, сговорились, что ли? — я закатила глаза, — Всем коллективом меня хотите упечь в психушку? Избавиться от меня захотели, да?
— Мне просто страшно идти одной, — призналась Кларисса, — Я знаю, что женщина хорошая, многим помогала, но всё равно. Так что ты пойдёшь со мной. Тебе не помешает.
— Нет, — сказала я.
— Да, — отрезала Кларисса, — Ты должна мне одно желание.
— Нет, — повторила я.
— Спасибо, что согласилась. Сейчас я нас запишу, — невозмутимо ответила Кларисса.
Она вытащила телефон, позвонила по нему и записала нас на завтра.
— Смотри не забудь, — сказала она, — Встретимся завтра после занятий.
Ну что за женщина?
Ночь я провел без сна, рассеянно глядя в окно, и вспоминала страшилки, рассказываемые друзьями о психушке. Вспоминала невольно, так как не могла угнаться за собственными мыслями. Всё больше и больше отдалялась от себя, всё больше и больше мне казалось, что кто-то мной управляет. Причем кто-то недобрый.
На следующий день после уроков я надеялась улизнуть от Клариссы, но она меня подкараулила чуть ли не у самого крыльца.
— Машины нет, так что пройдёмся пешком, — сказала она.
Мы шли по мокрой улице, с витрины на нас глазели дорогие товары, вокруг сновали люди под зонтами. Опять шел дождь. Действительно, настоящий сезон дождей…
Мы подошли к зданию психиатрической клиники. Во дворе нас поглотила тишина, словно опустили гигантский купол. Здание глядело на нас впадинами черных окон, говорило с нами ветром и шелестом кустов. Скрипели ржавые качели, на скамейку опускались листья. Стены были исписаны и изрисованы. Людей снаружи не было. Больше походило на заброшку, но тем оно мне и нравилось. Старые здания о многом могут рассказать. Неказистые, полуразрушенные, с древней системой отопления и водоснабжения, протекающей крышей и подвалом, полным крыс. Новые, аккуратные и состоящие из современных материалов хранят пустоту и молчание. Им нечего сказать, и это взаимно.
— Жуткое место, — сказала Кларисса, разорвав голосом, как перочинным ножом, поток моих бессвязных мыслей.
— А мне нравится, — сказала я.
Мы вошли внутрь. Сырые, холодные коридоры, облупившиеся обои, ободранный цемент, мутная плитка. Ряды вешалок, лес курток. Кругом мокрые люди, недовольные, ругающиеся, толкающиеся.
Поднялись по лестнице. Навстречу нам шли люди в белых халатах. Катили перед собой тележки с лекарствами и едой санитары. Из палат выглядывали больные. У кабинетов выстраивались очереди. Наконец мы нашли кабинет этого психиатра. У него была самая длинная очередь.
Мы уселись подальше от всех. Кларисса стала читать книгу, а я рассматривала других пациентов.
— Красивая шляпа.
Ко мне подошел темноволосый мальчик. Он был в свитере и в потертых джинсах. Улыбался, но глаза его смотрели грустно.
— Спасибо, — сказала я, — Ты больной?
Он фыркнул.
— Вот уж не думал, что меня так отблагодарят за комплимент.
— Ну, — смутилась я, — В смысле, ты тут лежишь?
— Как видишь, — развел руками мальчишка, — На мне нет верхней одежды.
Он подсел ко мне, приблизился, обдав запахом аммиака, и шепнул на ухо:
— Тебе повезло, что у тебя есть эта шляпа. У меня и её нет. Мой способ спастись только один.
— А у меня и его нет, — вздохнула я, — Как только снимаю шляпу, всё начинается заново.
— Я тебе больше скажу: когда-нибудь она перестанет помогать. Но сейчас она тебя защищает. А я беззащитен.
Он встал, махнул мне рукой и ушел куда-то вглубь коридора.
Очередь постепенно рассосалась. Наконец настала очередь Клариссы, а потом и моя. Я не без боязни открыла дверь, ведущую в чистенький кабинет, пахнущий бумагой и спиртом.
В кресле сидела девушка в овальных очках. Молодая, видимо, недавно прошла ординатуру.
— Здравствуйте, — сказала она мягким, успокаивающим голосом.
Он обтекал меня, ласкал, словно южный ветер, словно теплая вода. Мне даже показалось, что сейчас лето, только день пасмурный.
— Вы, наверное, мисс Черинг? Итак, на что жалуетесь?