И он на какое-то время замолкает. Радость конца мая и начала июня проходит мимо него. Когда мы в полночь всем составом бросились к окнам, чтобы нестройным хором возвестить округу о начале лета, он молчал — так сказал Ромео.
Когда мы обдирали кусты, забирая у них последние цветы, он тоже молчал. И когда мы ловили бабочек, и когда мы пытались добыть сок клена, и когда мы плясали в последних лужах, и когда поедали с трудом отвоёванное мороженное — 6 стаканчиков на всех. И даже когда запускали бумажного змея, которого отобрали у какой-то новенькой.
Ромео приносил ему еду и питьё и иногда выводил на крыльцо. Тот сидел на ступенях, без всякого выражения глядя на сад. Иногда он закутывался в клетчатый плед, иногда на нем красовалась кепка, а иногда он держал вертушку. На него было больно смотреть, а разговаривать и того хуже.
А потом кошмары вернулись. Снова всё пошло по второму кругу: крики, визги, сомнабулия, драки, приступы, агрессия и затуманившийся разум. И снова его уволокли в Клетку и долгое время мы то и дело слышали разговоры о нём. Безнадёжный случай, ничего не сделаешь. Кто такое сотворил с ним? — спрашивали Халаты со злостью. Высказывали своё непреодолимое желание по душам поговорить с его родителями и найти ту сволочь, которая превратила его «вот в это».
— Ужас, — сказала Зои.
— И не говори, — согласилась Кларисса.
— И главное, к нему теперь не подобраться, — пожаловался Ромео.
Лето только начинало набирать обороты, но уже было жарко. Мы сидели в одинаковых белых футболках, с одинаковыми пятнами от пота. Кларисса пила колу со льдом, я надвинула шапку на глаза.
— К Эрику присоединился ещё один, — перевела тему Зои, — Ты представляешь, Клэр? Целых два Эрика!
— Июнь — время интенсивного размножения Эриков, — пробормотала я.
В доме послышалась возня. Если вознёй можно назвать радостные вопли, удары о стену и истеричный смех. Мы с Зои побежали на шум.
— Что ты сделал?! Псих несчастный!
— Да ладно? А мы где, изволь уточнить, находимся?
— Ох, и начищу я тебе сейчас рожу! Подставляй табло!
— Что тут происходит? — с холодным любопытством осведомилась я.
Пациенты расступились, освобождая дорогу. На кожаном диване вальяжно расселся косматый парень, держащий в руках альбомный лист.
— Что ты рисуешь? — полюбопытствовала я, — Ну-ка покажи.
Сзади послышались смешки.
— Это что?! — фальцетом завопила я, — Это чьи?!
— Вот его, — тыкнул парень пальцем долговязого усатого парня с битловскими шмотками.
— Это в твоих краях считается актом вежливости при знакомстве? Типа как у нас привет-пока? — съязвила я.
— Странно, что у вас нет, — в тон мне ответил парень.
— Вот знай теперь, — кивнула я в сторону трясущегося от ярости усатого, — Имя?
— Имя, — ответил парень, — Не отчество же.
— Приятно познакомиться, Имя, — склонилась в реверансе я, — А меня Клэр зовут.
— Неа, — похабно ухмыльнулся парень, — Ты Коварная Колдунья. Приняла облик молодой девушки, а на самом деле горбатая старуха с бородавками.
— А он мне нравится, — протиснулся сквозь толпу Эрик в сопровождении какого-то волосатого парня с размазанными рисунками на руках, — Давай дружить.
— А ты не ведьма? — недоверчиво спросил парень.
— Неа, — гордо ответил Эрик, — Я вожак этой стаи. Альфа, знаешь ли.
Зои где-то позади истерично заржала.
— Это просто нервное, — махнул рукой Эрик, — Она омега и очень переживает из-за этого.
— А это твоя альфа-самка? — кивком указал парень в сторону волосатого, — Пушистенькая.
Теперь уже заржала я. А тот обиженно нахмурился.
— Вот это я понимаю — талант, — наконец сказал он, — Так ломать комедию, лишь бы не говорить своё имя. Далеко пойдёшь.
— Поэтому проси автограф, — жеманно сказал парень, — А имя я сказать могу, почему нет? Меня Блейном звать.