— Это… что такое?
Ангуль ошарашенно глядела на девушку, вальяжно развалившуюся на кровати. От неё сильно несло демонической аурой, но от человека её отличало только то, что она была непристойно красивая. Не как горный эльф. Её красота была броской, она буквально тыкала смотрящему в лицо. Правда, если приглядеться, красота превращалась в уродство. Но, даже понимая это, невозможно было испытывать к ней отвращение. А вот кое-что другое…
— Чаво раскричалась, как течная корова? — Цайиль высунула из-за дверей свою растрёпанную голову. — А, это суккуб.
— Что это делает в твоей комнате? — Ангуль указала на суккуба дрожащим пальцем.
— Заключает со мной договор, что ещё?! — огрызнулась Цайиль.
Суккуб облизнула вишневые губы таким же вишневым языком. Я смотрела на её тело, красоту которого не могла скрыть просторная ночнушка. Ангуль любовалась ею, и суккуб это знала. И суккубу это нравилось.
— Это что за метка? — Цайиль бесцеремонно отодвинула ткань её платья, чтобы получше рассмотреть метку на груди ученицы. — Это… это… метка Тёмного?! Самого Тёмного! Ты что, разговаривала с ним?!
Цайиль приобрела вид юной девушки, влюблённой в актёра из странствующей трупы.
— Да, я… разговаривала с ним, — нехотя призналась Ангуль. — Он научил меня теневому искусству.
— Теневое искусство, — завороженно повторила Цайиль. — Я слышала о нём, но не знала, что оно ещё… живо. Это опасная магия. Тени — они же, это, как отражение в воде. Даже тронуть их сложно. А вот они тебя тронуть запросто могут. Значит, именно таким способом ты убила императора?
— Ну… — Ангуль опять покраснела при воспоминании о поцелуе. — Тень императора околдовала меня. И моя тень была заодно с ней. Если бы не Тёмный, я бы… проиграла.
— Он так и не объяснил мне, что сделал, — указала Ангуль на метку. — Он вытащил моё сердце в груди — иллюзия, что ли — и сделал его чёрным. Потом я почувствовала какую-то ненависть ко всему и желание убивать. А потом он вернул сердце на место.
— Он дал тебе часть своей силы, — Цайиль ногтем водила по метке. — Не сделай он этого, ты бы не смогла ухватить тень. Ты сильна, но не настолько. Теперь вы связаны.
— Он хотел оставить что-то после себя? Почему он не брал учеников?
— Они не могли принять его силу. А вот ты смогла. Пусть это и бесконечно малая часть его силы, это всё же Тёмный. Почему?
Потому что ты слишком похожа на Шаниру, раздалось в её голове. Суккуб хищно осклабилась, наблюдая за девушками. Наконец Ангуль решилась.
— Я отказываюсь быть твоей ученицей.
Лицо Цайиль вытянулось. Глаза стали недобрыми. Как тогда, в ночном лесу, ещё в самом начале их знакомства.
— Вот как, — сказала она странным, чужим голосом. — Думаешь, я недостаточно хороша для тебя? Тогда, может, тебе показать, на что способна древняя магия моего племени?
— Цайиль, я не хочу с тобой сражаться! — умоляюще воскликнула Ангуль.
— Смотрите на меня, Старый Клётцколь и няня Зул-Зул, и гордитесь мной! — продолжала Цайиль, не обращая на неё внимания.
В комнате потемнело. Ангуль стало дурно. Она бросилась к двери, но та оказалась запертой.
— Ах, так будоражит! — воскликнула суккуб.
Ангуль бросилась к окну. Черная дымка отделяла комнату от внешнего мира. Всё замерло, и лишь присутствующие в ней были подвижными. А снаружи протекала жизнь. Здесь была обитель смерти. Метка горела так, что Ангуль хотелось вопить и царапать на себе кожу.
Хоть ты помоги мне, мысленно воззвала Ангуль.
Тишина.