***
Медные сумерки застали Жибера на небольшой скамейке у городского собора. Шпили домов чернели на фоне утопающего в дали оранжевого солнца – предвестника ночи. Час службы закончился, и горожане спешили домой, распаленные ревностными, наполненными святой страстью речами священника, бурно обсуждая последние новости, проповедь и моду. Настоящая солянка из тысячи тем, в которой так легко утонуть. Пахло церемониальными свечами, сухой пылью и духами. Охотник заметил в толпе знакомый наряд Джонатана Вейдса, но он не стал его окликать.
Глаза слипались, ноги гудели, на сердце свербело от зря потраченного дня и предвкушения еще более бессмысленного вечера. Хотелось просто закрыть глаза, закурить, вдыхая дым до рвущей боли в легких, и слушать бесконечно путанные речи десятков прохожих. Но он сдержался, хоть в легких и скреблась «черная крыса». Курение на соборной площади – лучший способ поцеловать дубинку и поссориться с капитаном стражи. Орденский писарь заметил его, и на лице Джонатана появилась нервная, вымученная улыбка. Он вышел из толпы и сел справа от охотника. Яркий наряд заставил Калеба внутренне усмехнуться.
- Ну, он скоро приедет, - констатировал факт писарь. – Вы его знаете?
- Да, но только понаслышке, - устало ответил охотник. – «Собачники» и «мышеловы» друг с другом почти не пересекаются. Не пойму, зачем грандмастер прислал именно его?
- Ну, скорее всего, для погашения конфликта.
Жибер вопросительно поднял бровь, но Джонатан Вейдс не смотрел на него. Взгляд писаря был прикован к миловидной даме в салатовом платье с корсетом и милой цветочной шляпке. Девушка мило засмеялась, держа за локоток подругу, а затем скрылась в толпе. Писарь тяжело вздохнул и протер стекла очков.
- Твоя зазноба, Мэри? – хохотнул Калеб. – Удивляешь.
- А? Нет, нет, что ты, - грустно отмахнулся Вейдс. – Я первый раз в жизни ее вижу. Такая красота… а, не обращай на меня внимания. Я всегда становлюсь сентиментальным и влюбчивым после службы. Отец Малдун умеет распалять чувства…
- Хэйтем почти приехал. По обыкновению - ночью, – Калеб попытался вернуть разговор в более приятное русло. Пространные и многозначительные диалоги о любви, чувствах и женщинах он оставил кабаку.
- А? А, да, Хейтем Фейн, охотник на вампиров! И-и что о нем говорят?
- Да ничего особенного. Умелый охотник, профессионал. Грандмастер ему доверяет, раз уж взял его с собой на Люцеса.
- Он из «шести»?
Калеб кивнул.
- А, ну тогда ясно, - Вейдс хмыкнул. – Нашел что-нибудь в городе?
- Да.
- И что?
- Одно огромное нихера и трех его детей.
- Проклятье! Неужели вообще ничего? Не может же вервольф, да еще и благонадежный, покончить с собой таким изощренным образом! Все же знали, что сам «шкуродер»…
- Ты как меня назвал?
- Эм, никак, - Вейдс нервно сглотнул и отвел взгляд.
Калеб внутренне усмехнулся. Мало кто называл его этим идиотским прозвищем, и он никогда на него не обижался. Но соблазн подколоть, слегка припугнуть этого ссыкливого клерка был очень велик. Охотник резко посмурнел и холодно заглянул в глаза писарю.
- Хочешь сказать, что я глухой? Что Калеб Жибер уже старый и слов не разбирает, Мэри?
- Я не… я не хочу ничего сказать, я просто… я… - Вейдс побледнел. Они не были друзьями, и писарь знал Калеба Жибера в основном из рассказов сестры, охотницы на оборотней из Вельберга.