— Но существуют же предания о Кромм Круахе, — напомнила я.
— О, Мерри, это не было моим первым именем.
— Каким было твое первое имя? — спросил Гален.
Рис покачал головой, щекоча волосами мое лицо.
— Нет, этого имени, этого человека больше нет. Он умер вместе с людьми, которых я уничтожил за свою же ошибку. Я похоронил это имя вместе с убитыми мною детьми, потому что, когда они все были мертвы, я осознал, что они не были важнее моего сына, но и менее важными тоже не были. Они могли вырасти и стать порядочными мужчинами и женщинами, но я отнял у них этот шанс. Они были смертными, их жизнь и так была бы коротка, а я украл у них и те несколько лет, что у них были, потому что мой бессмертный сын погиб от людских изобретений. Я ужасно стыдился своего поступка, поэтому уничтожил свое имя, предания о себе, свою историю в своего рода искуплении, до чего же высокомерно полагать, что мертвых можно успокоить, наказывая себя.
Мы крепче обняли его, тихо проговаривая слова, что, как мы думали, могли его утешить, но о каком утешении здесь может идти речь? А затем я кое-что вспомнила, уж мне-то должно быть это известно.
— Почти пятнадцать лет у меня ушло на то, чтобы найти убийцу отца. Тогда Кел пытался убить меня, всех нас, так что это была самооборона, но я все равно рада, что убила его.
— Стала ли ты меньше горевать по своему отцу? спросил Рис.
Я подумала об этом.
— Да, стала. Я почувствовала, что отомстила за него.
— Если бы мой сын погиб от рук достойного врага, другого сидха, способного противостоять, обладающего магией и милостью Богини, что были у меня тогда, быть может, его убийство утешило бы меня, но я напал на людей, у которых не было ни шанса против меня. Я обладал внушающей ужас силой, с которой нужно считаться на поле битвы, и большинство из них я не трогал в бою. Я выслеживал их на улицах, в горах, везде, где бы они ни прятались. Я находил их и убивал.
— Кел уже был твоим врагом, Мерри, — сказал Гален. — Мы все желали его смерти, опасаясь, что королева в самом деле передаст ему трон.
— Ты убила Кела не только из-за отмщения за своего отца, Мерри, — проговорил Рис. — Ты убила его, чтобы уберечь всех Неблагих от него, ради этого стоит убивать.
— Знаете, а большинство в постели не говорят о битвах и убийствах, — заметила я.
— Зануды, — сказал Гален.
— Ужасные зануды, — согласился Рис.
— Ну не знаю, мне иногда кажется, что позанудствовать не такая уж и плохая идея, если при этом мы перестанем убивать людей, или они оставят попытки убить нас.
Что тут еще сказать, мы все были с этим согласны, было бы неплохо.
— «И жить тебе в эпоху перемен». Звучит доброжелательно, но на самом деле таковым не является, — проговорила я.
— Это арабское проклятие: «И жить тебе в эпоху перемен», — сказал Рис.
— Я думал, китайское, — поправил Гален.
— Как бы то ни было, Мерри права. Немного рутины в жизни не помешало бы.
— Если тебе нужны скука и рутина, ты не в той постели, — сказала я.
Он повернулся в моих объятиях, чтобы посмотреть на меня.
— Разве? Тогда давайте займемся чем-нибудь не скучным и не рутинным?