Глава 28
Рис и Бидди предложили проводить меня на улицу, где Дойл проводил тренировку по рукопашной, но я убедила Риса остаться и проследить за качалкой. Бидди пока еще не вернулась на службу в полной мере и помогала своему мужу Никке управляться с делами по дому. Я и не хотела, чтобы она возвращалась, не в этом она показывала себя лучше всего. Оба не стали спорить, узнав, что за дверью ожидают Сараид и Догмаэла.
Рис поцеловал меня на прощанье и вверил двум охранникам-женщинам. Я уже задала ему свои вопросы, и у него никогда не было проблем с Брилуэн, а когда малышами занимались они с Галеном и Китто в человеческих нянях не было нужды, поэтому он и не видел их рядом с нашей самой маленькой дочерью. Интересно, что мы с Мэйв ощутили магию Брилуэн, а Рис нет. Он был божеством смерти, а мы с Мэйв — плодородия, секса и любви. Если из-за этого мы больше поддаемся гламору моей дочери, тогда у Галена должны были быть те же проблемы, а у Дойла и Холода их могло и не быть. Если подумать, Гален был единственным из отцов, в ком была весна и плодовитость, хотя он был не так близок к нашей с Мэйв силе, как пара других стражников. Эйдар и Аматеон не были отцами и больше не были моими любовниками, но по силе они были ближе всего, можно будет посмотреть, как они справятся с детьми, если у Галена было с этим больше проблем, чем у других отцов. Если же нет, тогда можно попросить кого-нибудь из стражниц и посмотреть, подвластны ли силе Брилуэн больше женщины, хотя зачем бы ей это было нужно.
— Если не возражаете, отмечу, принцесса Мередит, что вы выглядите необычайно печальной, — сказала Сараид.
Я взглянула на нее с улыбкой.
— Не возражаю, Сараид.
— У вас есть все, чего женщина может желать, отчего же вы так грустите? — спросила Догмаэла.
— Догмаэла, — окликнула ее Сараид, предостерегая.
— Нет, все в порядке, Сараид, правда. Я могу не ответить на вопрос, но вы можете спрашивать меня о чем угодно.
— Очень демократичный подход, принцесса, — заметила Сараид.
— Я, может, и принцесса фейри, но еще и американка. Мы предпочитаем демократию.
— Я слежу за вашими политиками в средствах массовой информации, — сказала Догмаэла, — и не вижу в них демократичности. На самом деле, многие из них были бы счастливы диктаторскому режиму, если бы встали у руля.
Я рассмеялась.
— Очень верно в отношении некоторых из них, признаю.
— Что ж, вы рассмеялись, это хорошо, — заметила Догмаэла и улыбнулась. Она была из тех стражников, что подошли к своей терапии с тем же усердием, с каким учились обращаться с современным оружием.
Сараид же была одной из тех, кто бросил терапию, когда выяснилось, что это необязательно.
— Утер придет на этой неделе на вечер кино? — спросила я.
Сараид склонила голову и ухмыльнулась той особенной глупой, почти опьяненной счастьем улыбкой. Я была так рада видеть ее на этом ангельски прекрасном личике, потому что Утер был моим другом в те дни, когда я скрывалась, притворяясь лишь Мерри Джентри, человеком с фейрийскими корнями. Он был моим коллегой по детективному агентству Грея на протяжении трех одиноких лет, пока я пряталась в Лос-Анджелесе на побережье Западного моря, чтобы мой двоюродный брат Кел со своими дружками меня не убил. Утер Большая Нога — официальное имя в его документах, ростом он был почти четыре метра, с роскошными закручивающимися бивнями и лицом больше кабаньим, чем человеческим. Он был призраком-в-цепях, одним из отшельников фейри, но все равно принадлежал двору Неблагих, потому что Благой двор не хотел иметь ничего общего с теми фейри, кто был уродлив. Но Сараид увидела в нем первого нежного мужчину за многие века. Утер же познал с ней чудо быть любимым по-настоящему красивой женщиной. В Штатах было всего два призрака-в-цепях, и ни один из них не был женского пола, поэтому Утер был одинок в том плане, что не могла поправить дружба. Узнав, что я сидх, он очень деликатно попросил меня помочь ему прервать его голодание по общению с женщинами, но я же смертна и нет гарантий, что переживу его внимание. Не знаю точно, чем занимаются Утер и Сараид на их свиданиях, но что бы там ни было, это устраивало их обоих, так что уже пол года они были парой.
— Придет, миледи.
— Хорошо, — сказала я.
Она смущенно улыбнулась мне, и ее звездные глаза были полны той неги, что я боялась никогда не увидеть у женщин, с которыми жестоко обращался мой брат. Это заставило меня улыбнуться.
— Вы действительно рады, когда окружающие вас люди счастливы, принцесса, — заметила Догмаэла.
Я оглянулась на нее.
— Действительно рада.
Она покачала головой.
— Вы пошли в отца, Мередит, и это благо для всех нас.
Я коснулась ее руки.
— Если бы я только знала, что никому из вас не дали выбора, перейти ли после службы у отца к Келу, я попыталась бы освободить вас раньше.
Догмаэла казалась испуганной.