Колени ослабли, Рейнар осел на жирную кладбищенскую землю.
Красная пелена мира спала, явив золотистый рассвет. Лето украшало Хейм. Кладбище пустовало. Десятки венков стояли у могилы Агаты Келлер, чье изломанное тело лежало у ног собственного сына. На ее бледной, чуть тронутой тленом коже, играли светлые лучики солнца.
Где же граница сна?
========== Марта ==========
Что же ты делаешь, Рейнар, почему ты создал этот кошмар?
Рейнар Келлер медленно шел по улицам Хейма. Ноги нести вперед, обратно в поместье. Он хотел вернуться в начало. Лучше раз за разом скидывать отца с крыши, зная, что он ненастоящий, что он на самом деле не существует, чем чувствовать вкус материнской крови на губах. Сидеть на жирной кладбищенской земле в окружении растерзанных тел и серых теней. Чувствовать, как звериная сущность берет вверх. Он шел обратно по главной площади Хейма, мимо фонтана, в ложе которого переливалась темная вода. Цветы поблекли, осыпались. Скамьи лежали на дорожках, перемешиваясь с телами. Они лежали, напоминая о жажде, и среди них покоились серые окровавленные шкуры. Рейнар замер на мгновение. Трупы чудовищ лежали с разрубленными головами и спинами. Чей-то топор истерзал их. Ровная дорожка крови шла по камням и уводила к главной улице. Ноги утопали в жиже. Рейнар шел к поместью, над которым зависла, словно паук, луна. Луна смотрела прямо на него, прячась за башнями поместья. Металлические флигели на крыше горели закатным пламенем.
Рычание раздалось совсем рядом, и тело Рейнара откинуло к стене ближайшего дома. Боль пронзила мальчика; дыхание сбилось; глаза залила алая краска. Он видел желтые глаза оборотня. Он чувствовал жжение царапин от когтей волка. Может, это конец? Струя крови снова ударила в лицо, заставляя судорожно облизнуть потрескавшиеся губы. Рейнар подался вперед, словно в надежде, что кровь прольется еще раз. О, с каким наслаждением он бы испил ее снова. Однако удара не последовало. Волк впереди завизжал; короткий булькающий лай вырвался из разломленной глотки и затих. На миг подняв пасть к небу, волк упал в грязь, под ноги Рейнару. Когти заскребли по земле — и больше чудовище не двигалось. Сзади, из затылка, торчало древко топора. Владелец топора стоял рядом, в паре шагов.
Рейнар схлестнулся взглядом с Охотником, что вынимал из ножен новое оружие — саблю, опасно заточенную и кривую. Одеяние защитников Хейма стало грязно-бурым, как сами земли города. Белоснежное жабо на груди и вовсе почернело от крови. Брюки по колено испачкались в кладбищенской грязи. Высокие кожаные сапоги потрепали чьи-то когти.
— Спасибо, — сказал Рейнар.
Охотник, чье лицо было настолько бледно, что алый отблеск луны казался на нем розовым, медленно навел саблю на мальчика. Рейнар прижался к стене, отступив на полшага. Грязь мерзко чавкнула под ногами, не желая отпускать. Шаг в сторону. Споткнувшись о чью-то голову, Рейнар насилу удержался на ногах.
Зачем же?..
Может, он все же проснется в этот раз?
Рейнар не хотел верить, что это не сон. Не хотел верить, что действительно стал причиной падения Хейма и собственной семьи. Пусть лучше сон — это дает надежду на утро.
Рейнар с видимым спокойствием смотрел на острие клинка, но внутри бушевал пожар. Что же будет? Смерть и воскресение? Смерть — и начало старого дня? Проткни горло, клинок, так глубоко, чтобы у жизни не было выбора, кроме как уйти. Чтобы последние тени дыхания покинули губы. Чтобы свет проклятой луны исчез из глаз. Рейнар закрыл их. Сердце чувствовало опасную близость стали. Зверь внутри забился, пытаясь взять вверх, заставить выбрать жизни. Рейнар не дал зверю этого сделать. Мальчик представлял Марту, и сам образ младшей сестры успокаивал душу.
Вдох.
Выдох.
Ожидание.