Когда он вошёл, камми спокойно сидели за шестиместным столом, во главе которого сидела Линда. Айна сидела по левую руку от Линды, а Евгения и Килари — по правую. Две похожие друг на дружку камми в данный момент перебрасывались какими-то скомканными кусками бумаги, хохоча на весь зал и чуть ли уже не падая со стульев. Айна тихо посмеивалась со своей стороны стола.
— Камми! Да прекратите же! — зло попросила Линда уже в который раз, и добавила, когда вошёл Ондор — Прекратите, или я вас отправлю на домашний арест! Будете сидеть неделю в одиночестве, ясно?!
— Папа-а! — заметила Ондора Айна. — Папа, Килари опять проказничает и не слушается мамочку!
— Килари! — позвал герцог маленькое опасное создание, именуемое Килари.
Создание не преминуло взглянуть на отца, перестав бросаться бумажками. Евгения также притихла, однако обе в следующую секунду опять взорвались очередным смехом, говоря друг дружке что-то совершенно непонятное остальным присутствующим на инирте.
— Килари, почему ты не слушаешься маму? — спросил Ондор как можно спокойнее, хоть и в данную минуту испытывал отдалённый страх, присев напротив Линды.
— Она мне не мать, — весёлым голоском отозвалась Килари, улыбнувшись отцу и со всей ненавистью взглянув на едва заметно вздрогнувшую Линду вмиг почерневшими глазами.
— Я? Я тебе не мать?! Ну это уж слишком! — взорвалась Линда, она даже встала из-за стола и направилась в сторону Килари. — Сколько можно так отвратительно ко мне относиться?! Что я тебе сделала?! Что?! И я уж точно самая настоящая твоя мать! А не тот ходячий инкубатор! Ох! Я ей не мать! Нет, вы слышали? Ответь мне! Ответь мне, Килари, почему?! За что ты мне жизнь портишь?! Почему ежедневно строишь мне козни?!
Айна и Евгения притихли, время от времени переглядываясь. Ондор же наблюдал и за Линдой, которая уже остановилась рядом с Килари и отчаянно жестикулировала во время разговора, и за дочерью, которая, на удивление, была совершенно спокойна, о чём ему говорили яркие тёмно-синие глаза камми. Килари с тенью улыбки взглянула на Линду.
— Вы что-то сказали… матушка? — спросила она, произнеся последнее слово с отвращением.
Линда залилась краской и, не выдержав распирающих её негативных эмоций, ненависти к этой малышке, замахнулась было, чтобы ударить, но её запястье вдруг сжала рука Ондора.
— Линда, тебе стоит уйти, — попросил он голосом, не терпящим возражений.
Линда вырвала руку и поспешила удалиться. Никогда она ещё не была так рассержена, никогда не было у неё желания причинить вреда своим детям. Но Килари своими постоянными выходками довела Линду до такого состояния. И Линду не покидали мысли о том, почему камми так делает. Что у неё в голове?
Ондор прошёлся по зале и, остановившись там, откуда можно было смотреть на всех камми сразу, задал вопрос, всё также стараясь говорить предельно спокойно, хоть и хотелось также, как Линда, сделать что-либо или прокричаться:
— Кто из вас сегодня был в нашей спальне?
— Это была я, — смело высказалась Килари, посмотрев мельком на Евгению.
Сидевшая рядом Евгения заметно нервничала, думая, что будет, если она скажет правду, даст знать, что это она. Однако Килари, судя по всему, было вообще всё равно, какие последствия могу быть у постоянно творящихся бесчинств. Конечно, Евгения расслабилась и ей даже как-то легче стало дышать после ответа сестры. Однако Ондор строго взглянул и на неё, будто всё ещё путал их.
— Евгения, что с твоими волосами? — вдруг обратил он внимание и на младшую дочь.
— Это тоже моя вина, — сразу, не давая Евгении даже начать отвечать, сказала Килари.
— Зачем, Килари, ты подстригла ей волосы? Евгения, это было сделано с твоим согласием? Ты же знаешь, что у авий должны быть длинные волосы, это и красиво и знак того, что вы… из приличного класса общества.
— Да, с моего согласия! — улыбнулась своей сестричке Евгения, ответив раньше неё. Кажется, камми опять начали свою игру под названием «Кто быстрее».
— Нет, на самом деле я даже не спрашивала ничего, — ответила после Евгении и Кила.