- Это не звезда, – пояснил Тенька сосредоточенно, – а молния. С неба. И продавать мы ее не будем!
- А ты бы купил? – вдруг спросила Клима у торговца.
Тот снова прицокнул и потянулся пощупать предполагаемый товар. Гера едва успел хлопнуть его по руке.
- Чего дерешься?!
- Не твое – не трожь, – опередила всех Клима. – Штука ценная, дорогая.
- А за сколько отдаешь?
Они уже вошли на рынок. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы одновременно проталкиваться через толпу, которая даже из-за дождя не спешила редеть, помогать Гере ровно удерживать над молнией зонтик и заодно вести дикий диалог.
- Десять золотых, – прищурилась Клима.
Торговец, напротив, выпучился, словно лягушка.
- Да ты с дуба рухнула, сударыня! На десять золотых коня купить можно, а то и двух квелых лошаденок.
- Это я еще мало хочу, – уверенно заявила обда, со всей силы пихая в плечо какую-то особо нерасторопную тетку. Перекрывая поток брани из-за спины, продолжила: – Ты знаешь, какая это в хозяйстве нужная вещь? Вон, колдун подтвердит: за энергией молний будущее!
- Ага, – кивнул Тенька. Потом хмыкнул, что-то смекая, и добавил: – Очень ценная штука. Сам бы пользовался, да ставить некуда!
- А за пять отдадите? – заинтересовался торговец.
- Ты что, да она все двадцать стоит! – Клима сделала вид, что оскорблена.
Гера от такого поворота дел едва опять зонтик не выронил.
Закипел яростный торг. Торговец, размахивая красными башмачками, отчаянно сбивал цену, Клима накручивала ее все сильнее, Тенька, скрывая ухмыляющуюся физиономию за свечением, изредка вставлял комментарии, как авторитетное в вопросах колдовства лицо. Гера обреченно плелся рядом и понимал только, что мир сошел с ума.
Они миновали рынок, добрались до пустыря. Точнее, до свалки: на открытое место, заросшее разбухшим и зазеленевшимся от влаги бурьяном выкидывали все отходы с рынка, включая сочащиеся давленной клубникой мешки, уже явственно отдающие гнилью.
- Пять золотых и башмаки! – хлопнула в ладоши Клима. – Меньше не проси, и так себе в убыток отдаем.
- А может, просто на башмачки обменяешь? – у торговца словно открылось второе дыхание. Было видно, что пяти золотых у него нет.
- Обменяет, – влез Тенька, не дав вошедшей в раж Климе возмутиться. Получил тычок в спину и поправился: – Только накинь золотой сверху, за гашение.
- Чего?
- Молнию, говорю, погасить надо. Она дикая, равно что лошадь необъезженная. Ща погасим, и присмиреет. А ну, ложись, рванет!
С этими словами колдун швырнул сияющий шарик на середину свалки и сам метнулся наземь, затыкая уши. Рядом упали Клима и Гера, уже знающие, как вести себя с последствиями большинства Тенькиных экспериментов.
Пустырь тряхнуло, по округе разнесся громовой раскат. Замешкавшийся на ногах торговец взвизгнул и рухнул рядом со всеми, прижимая к сердцу самое дорогое – красные башмачки. Когда все стихло, Клима первой подняла голову, стряхивая с волос сор. Рядом присвистнул Гера, со стороны Теньки донесся восхищенный вздох.
В центре пустыря зиял котлован. Глубокий, куда выше колена, и шириною в десяток шагов. Сыпучие комья темной земли по краям перемешались с кое-где дымящимися отбросами. На развороченном мешке чуть поодаль шевелился обалдевший крот. Пахло свежестью, горелым бурьяном и немного – гнилой клубникой.
Клима деловито поднялась на ноги и сходила к воронке, притом с таким видом, словно подобное происходило у нее на глазах по несколько раз в день. Вернулась, сжимая что-то в кулаке. Протянула свободную руку торговцу, помогая тому встать, и заявила:
- Давай меняться! И с тебя золотой сверху за гашение.