Прежде всего, Марта осведомилась о здоровье ребенка, а потом рассказала следующую странную историю:
— В сумерки я, как обычно, прогуливалась вдоль берега, как вдруг из тумана, уже поднимавшегося с реки, совсем близко от меня появился образ Андре.
— Значит, прошло не больше часа с тех пор, как вам явился этот образ? — перебила Фанни.
— Думаю, было еще не так поздно, около… да, без четверти пять, вероятно…
— Продолжайте, милая!
«Это не мог быть юродивый — сторож и его сын поймали идиота в лесу более часа назад», — подумала Фанни. Очевидно, она рассуждала правильно.
— Итак, я увидела Андре, — продолжала госпожа Сен-Фирмен. — Я не слишком удивилась, хотя он и появился в необычное время. Но я напрасно прождала его предыдущей ночью, и душа моя призывала его с такой страстностью и с таким нетерпением, что я была убеждена — он не захочет больше мне противиться.
Я сказала ему:
— Андре, я ждала тебя, — отчего ты не пришел прошлой ночью? Где ты был? Почему ты не останешься со мной? Ты же видишь, как мучительно мне жить без тебя. Что ты делаешь вдали от меня?
Тогда видение, — ибо он казался мне видением, призрачным и настолько невесомым, что я все время боялась, как бы он не растворился в окружавшем нас тумане, — тогда видение ответило мне:
— Марта, надо оберегать детей!
И голос его, когда он произнес эти слова, был полон бесконечной грусти и холодом пронзил мое сердце: с этой минуты я начала предчувствовать, что детям грозит несчастье.
— Боже мой! — воскликнула я. — С ними что-нибудь случилось?
Андре ответил:
— Пойдем!.. Мертвый не всегда может быть здесь!.. Не всегда я могу делать то, что хочу!..
— Так значит, ты очень несчастен, Андре?
И он мне ответил:
— Это — тайна смерти! Я ничего не могу сказать тебе… Пойдем!..
— Куда же ты хочешь повести меня?
Но он мне не ответил. Я только почувствовала, что холодная, как мрамор, рука опустилась на мою руку! Никогда, никогда я не думала, что пожатье руки мертвеца так тяжело! А моя рука казалась такой хрупкой в этой каменной длани! Даже если бы я захотела сопротивляться, я бы не смогла. Он увлек меня в осиновую рощу и привел к парку.
Только рядом со мной белый образ его становился в надвигавшейся мгле почти черным. Он ни слова больше не сказал. Он толкнул калитку, ведущую в парк, и мы прошли через парк в молчании.
Странное дело — меня все это очень занимало, но не испугало. Мне лишь было жаль его и я с дрожью думала о том, что несчастный умер без покаяния.
Мы никого не встретили в парке, никого не увидели на лестнице, никого не было и в вестибюле… Почти весь замок был погружен в темноту и вскоре я уже была не в состоянии разглядеть призрака, но все еще чувствовала его руку.
Двери раскрывались перед нами во мраке… и закрывались за нами. Я явственно слышала, как они открываются и закрываются.
Так мы пришли в комнату, где еще брезжил свет… о, только еле-еле! Но света было достаточно, чтобы я разглядела спящего в постели маленького Франсуа… Призрак снова стал видим. Он отпустил мою руку и я увидела, как он наклонился над кроваткой. Он вздохнул и сказал: