– Ну вот и умница! – воскликнул он и от радости закружил ее по комнате. – Можешь! Можешь ведь, когда захочешь!
– Поставь! Сейчас же поставь меня на пол! Это…
– Не положено! – рассмеялся он.
– Я, между прочим, ангел… А ты…
– Договаривай.
– Это не важно, – сказала она и отвернулась смутившись.
Он – классовый враг. Почему я так реагирую на все, что с ним связано, если вижу его второй раз? По крайней мере, в течение этого задания. Интересно, а они помнят прошлые задачи или это стирается так же, как из нашей памяти?
Он взял ее за руку, повернул к себе лицом и спросил:
– Я кто? Рогатый? Ты ведь это хотела сказать?
– Это грубо!
– Почему-то всеобщим заблуждением так и осталась мысль, что если говно назвать фекалиями, оно перестанет вонять! Не хочу тебя расстраивать, но это не так, детка.
Он отвернулся, грустно глядя в пол.
– А знаешь, – сказала она, обходя его и пытаясь виновато заглянуть в глаза. – Я хотела сказать это не в более мягкой форме, а более мягким тоном. Не стоит забывать, что интонация порой имеет большее значение, чем сами слова. Разве не так, рогатый и хвостатый?.. – причем сказала она это так мягко, словно за что-то хвалила его. – Часто люди обманываются потому, что говорят с ними мягко, почти ласково, и только потом они понимают, что их оскорбили или обманули. А мне, знаешь ли, потом их из петли вытягивать! – шутливо возмутилась она, удивляясь тому, что помнит свои ощущения от подобных заданий. – Вот так послушают сладкие речи обманщиков и остаются без квартир, без зарплат, без пенсий, без души… Ведь те, кто лжет, намеренно посещают именно тех, кто больше всего нуждается в добром слове. И за него они готовы отдать все. Часто в буквальном смысле. Это ведь тоже ваша работа?
– С чего ты взяла?! – вскинулся он. – Это работа одного из ваших отделов. Судя по всему, ты и об этом тоже не знала. Жаль. Неужели ты считала, что все вы только спасаете? Что все вы – дофины* Светлейшего Престола?
– Никто из нас на это место не посягает, как когда-то, да и ныне, поступили вы и ваше начальство, – атмосфера опять накалялась, удивительно быстро меняя обстановку с почти дружеской на враждебную и обратно.
– Мы ни на что не посягали! Мы сразу были созданы теми, кем и теперь являемся. А у вас там, наверху, есть такой отдел, который отвечает за укрепление веры.
– Не вижу связи, ты нелогичен, – искренне возмутилась Мария.
– Вот подумай: если верующий человек окажется на улице, а для любого живого существа кров – нечто важное, необходимое, то станет он молиться пуще прежнего. Так?
– Не всегда, но, в принципе, да.