Мальчишка пошатнулся… рухнул пластом. Но коробки так и не выронил…
Ну что за молодёжь пошла? Слишком культурная и хлипкая, даже хребтов не поломать никому…
***
Когда на дороге вдали показалась точка автобуса, никто не смог сдержать ликующего вопля. Высыпав на дорогу, они перекрыли её лентой, чтоб наверняка.
Как же хотелось нормально поспать. А ещё помыться. Поесть, само собой. Чего-нибудь посытнее банки консервов, а главное — побольше. И открыть эту коробку!
Винс думал о ней, как проснулся, но ковырять при всех не стал. К счастью, ребятам было не до его находки. Убраться бы поскорее из этой глухомани. Никто не сказал вслух, но перспектива доехать-таки от станции до кемпинга висела на волоске.
Загрузившись в автобус и растёкшись по сидениям (благо автобус был пуст), парни с облегчением расхохотались.
— Всё, я с вами больше никуда не поеду, — заявил Винс, обведя остальных взглядом.
— Переночевать в поместье ты решил, — поддел его Хани.
— Но я не предлагал шататься по всему строению и испытывать его на прочность, — напомнил Винс. — Сами виноваты, что провалились.
«Создатель, мы разрушили культурный объект…» — взъерошив волосы, подумал Винс и откинулся на спинку сиденья.
— Повезло, что никто ничего не сломал… А поместье… Ну оно всё равно не охранялось… — сказал Ламберт.
— Так, это всё останется между нами, — проговорил Ральф, оттирая лицо влажными салфетками.
Вид у всех был побитый, даже пожёванный. Ссадины, царапины, уже проступали синяки, словно они не по заброшенному (и хлипкому) поместью лазили, а с кем-то дрались. Мда, поездка на природу оставила не самые славные воспоминания. Мало было леса со всеми шорохами и скрипами, так поместье добавило впечатлений. И кладбище тоже. А они всего-то хотели рыбалку, цивильный кемпинг, шашлыки, страшилки у костра. Конечно, в тёмном поместье страшилки вышли круче, но вот консервы встали колом, а до утра всякая дрянь снилась.
Повисло молчание, которое, однако, быстро прервало чавканье. Все уставились на Вига, который, похоже, посчитал своим долгом уничтожить запасы Хани до прибытия на станцию. Мясо он уплетал с аппетитом, но от одного взгляда Винсу стало дурно. Он отвернулся к окну и стал смотреть на лес, который, к счастью, вскоре сменился бескрайними полями, над которыми синело небо без единого облачка.
«Чувствую себя выжатым… — подумал он, прикрыв глаза. — Надо будет рассказать Максу про эту поездку. Может, стоило его позвать? Хотя… Вряд ли бы он был рад заблудиться в лесу… И вряд ли бы он смог стоически всё снести, как наш Виг… Ему, вроде, после ночи в лесу полегчало… Зачем вообще я предложил идти в поместье? Хмм… Ну, не на кладбище же ночевать», — как бы ставя себе зачёт, заключил Винс и потёр переносицу, когда в ушах слегка зашумело.
— Когда-нибудь… мы всё это обсудим… вспомнив вновь, — проговорил вдруг Ральф.
Винс повернулся и посмотрел на него. И обнаружил, что стал центром внимания, по-другому и не скажешь: почему-то все сверлили его внимательным взглядом.
— Типа, вспомним на старости лет? — усмехнулся Винс.
— Надеюсь, что раньше, — ответил Ральф.
[Дверь]
Как ни старайся не будить лихо, однажды оно всё же откроет глаза и взыскательно уставится на тебя, будто говоря: «Ты мне задолжал…» Винс очень надеется, что его «лихо» всё же не проснулось, а лишь… А что, собственно, оно сделало и во что его втравило?
Один октябрьский день затянул Винса в водоворот невероятных событий, перевернувших все понятия о реальности, а также принёс горькое знание, что не всякую дверь стоит бездумно распахивать, а тайну извлекать на поверхность.
-------------
Это случилось снова — Винс проснулся на крыше какой-то заброшки. Поднялся с трудом, осторожно размялся, похлопал себя по плечам, по бокам, по ногам — за ночь тело затекло, но вот что странно: он нисколько не замёрз. Наоборот, он чувствовал распирающий изнутри жар. Голова была удивительно пуста — как всегда после полнолуния.
«Не помню, что делал… По ощущениям — словно десяток километров на полной скорости бежал без передыха, а потом рухнул пластом. Может, так и было?»