Понаблюдав за парочкой какое-то время, Кили заприметил, что именно белобрысый эльф во всем проявлял инициативу, уверенно заглядывал в глаза рыжему и всячески выказывал свою симпатию. Кили уже совсем было решил, что белобрысый - эльфийка, обрадовался и собирался с ней заговорить, но в последний момент вспомнил Гендальфа. В тот вечер, когда Бильбо по незнанию посваталась к Торину, Гендальф долго и занудно объяснял про разницу в обычаях и в итоге сказал, что у большинства народов Средиземья принято, чтобы инициативу в ухаживаниях проявлял именно мужчина. Про эльфов конкретно маг ничего не говорил, но у Кили все же закралась мысль - а вдруг дивный народ как раз и относится к этому самому большинству.
Кили начал внимательно приглядываться к рыжему эльфу. Учитывая разницу в росте, увидеть что-либо было довольно непросто, но все же, после долгих и упорных разглядываний, Кили показалось, что у рыжего… то есть рыжей есть грудь. Ну, намек на грудь, если совсем уж честно.
Намек этот был довольно незначительный, поэтому Кили все еще сомневался и решил, что стоит проверить. Глядя на то, как у входа в темницы эльфы споро обыскивают некоторых членов отряда на предмет спрятанного оружия, Кили с удовольствием отметил, что рыжый…жая не спешит распускать руки. “Хороший знак!” - решил Кили и пошел ва-банк.
- Почему бы тебе не обыскать меня? Вдруг у меня есть что-то… в штанах? - Кили попытался выглядеть очень самоуверенно и смотреть рыжей прямо в глаза.
- Или ничего, - возмущенно фыркнула рыжая и очень по-женски хлопнула дверью у Кили перед носом, вместо того, чтобы грубо пихнуть его в темницу едва ли не носом в пол, как поступали с захваченными гномами некоторые другие эльфы-стражники.
- Думаешь, что сможешь очаровать ее таким образом? - весело поддел молодого гнома кто-то из старших.
Кили не ответил. Он прижался лбом к решетке в двери и счастливо-мечтательно вздохнул, глядя вслед уходящей эльфийке. Все же он угадал правильно: рыжая на самом деле женщина, хоть и в штанах. Кили мог совершенно заслуженно гордиться собой. Однако радость его была недолгой, потому что второе слабое место в его плане заключалось в том, чтобы добиться от этой самой эльфийки поцелуя. Условия спора, который он сам предложил в запале, сейчас казались невыполнимыми. Но у Кили был один козырь в рукаве: воспетое в сказаниях и так бесящее Гендальфа легендарное гномье упрямство.
Тауриэль была раздражена. Сегодняшний день выдался крайне неудачным. Во-первых, пауки. Не далее, как месяц назад, ее отряд полностью зачистил лес, уничтожив всех приспешников тьмы, что пришли в земли лесного владыки. И вот теперь чаща снова кишит этими тварями! Тьма наступает, так почему же Трандуил медлит и не отдает приказ пойти в бой? Почему укрылся в своем дворце и не проявляет совершенно никакого интереса к судьбе Средиземья в эти нелегкие темные времена?! Чего он ждет и собирается ли вообще вступать в схватку с тьмой?
А во-вторых, еще эти гномы. “Вот только их и не хватало,”- вздохнула Тауриэль. Как будто ей, как капитану стражи, пауков было мало. Теперь еще и пленников охранять придется. Особенно их предводителя - вон какой буйный. Тот молодой безбородый также, похоже, не из спокойных. Да еще и хам к тому же. Тауриэль все не могла успокоиться. Нет, ну каков нахал, а? Предложил поискать у него в штанах!.. Это он таким образом что, заигрывать с ней пытался? Тьфу!
Но даже эта неуклюжая попытка гнома заигрывать не раздражала Тауриэль так сильно, как Леголас. Когда несколько столетий назад юная Тауриэль пришла на службу к владыке Лихолесья, они с принцем сразу сдружились, и эта дружба процветала многие годы. До тех пор, пока однажды Леголас вдруг не решил, что испытывает к Тауриэль совсем не дружеские чувства, и принялся всячески эти недружеские чувства демонстрировать. Вот тут-то и начались проблемы. Сколько бы Тауриэль ни убеждала Леголаса, что не испытывает к нему ничего подобного - как об стенку горох. А еще она впала в немилость у владыки Трандуила, едва тот прознал, кого выбрал себе в возлюбленные его единственный сын. И даже тот факт, что сама Тауриэль на сердце Леголаса никогда не претендовала, не играл совершенно никакой роли.
Тогда Тауриэль пришла к выводу, что единственный способ доказать Леголасу, что она не заинтересована в нем и что они могут быть лишь друзьями - это найти себе пару. Но тут снова была проблема: если Тауриэль и нравилась кому, то этот кто-то вовсе не хотел перейти дорогу принцу и стать его соперником, а потому держал свои чувства при себе. Тауриэль очень быстро поняла, что, пока Леголас проявляет к ней интерес, найти себе кого-то среди подданных Трандуила можно и не пытаться.
Идеально было бы встретить кого-то из Лориэна или эльфов Ривендалла, но Тауриэль никогда не бывала дальше Озерного города, а его жители совершенно не вызывали у нее симпатии, да и на саму Тауриэль смотрели со смесью недоверия и слепого восхищения - никуда не годится. Гостей в королевстве Трандуила не было ни разу, по крайней мере на ее памяти, пленники-то и те впервые. Тауриэль оглянулась на гнома, которого только что заперла в темнице. Тот прижался лбом к решетке в двери и счастливо-мечтательно вздохнул, глядя ей в след. “Да нет, гном - это глупая идея,” - подумала Тауриэль. В истории ее народа бывали случаи, когда эльфы влюблялись в смертных людей, но чтобы в гнома? Никогда.
- Почему этот гном так смотрит на тебя? - Леголас оказался легок на помине. - Чего он хочет? - подозрительно спросил принц.
- Откуда я знаю? - возмущенно фыркнула Тауриэль. - А он довольно высок… для гнома. Тебе так не кажется? - из чистой вредности добавила она и быстро пошла прочь.