Вряд ли капитан Арамона придерживался той же мысли, скорее всего, ему неинтересно было, кто именно этот мерзавец — он обеими руками вцепился в страшную идею выдать за Сузу-Музу унара Ричарда. Иначе с чего бы ему врываться в учебную комнату на занятии по истории Талига и приказывать Рейчел рассказать все о мятеже в Ренквахе? Это случилось неожиданно, когда у девушки было приподнятое настроение, и они с Арно обменивались записками, а мэтр Шабли старательно делал вид, что ничего не замечает. В отличие от слуг и других менторов, он любил делать унарам небольшие поблажки.
— Унар Ричард! Встать! — проорал Арамона.
Внутри у девушки все похолодело — так было всегда, едва краснолицый злобный толстяк заговаривал с ней, но она скрепя сердце поднялась со стула и храбро посмотрела на Свина. Тот злобно глядел на нее маленькими, блестящими от ярости глазками, словно желая заглянуть в душу. Нет, никогда этого не случится. Интересно, а что бы сделал капитан, узнай, что в его «загоне» находится девушка, причем под личиной ненавидимого им сына мятежника? Сразу бы побежал докладывать начальству или не захотел бы позориться? Но проверять Рейчел совсем не хотелось, а потому она сдавленным голосом выдавила то, что знала о походе отца в Ренкваху. О том, как Придды отказались поддержать Окделла, а так же про то, что Эгмонт оказался марионеткой кого-то из столицы. Вот только кого именно, Рейчел пока не знала точно.
— Вы говорите не о том, унар Ричард, — отмахнулся Свин, все еще продолжая разглядывать ее со злым нетерпением. — Я спрашиваю: сколько людей по милости Эгмонта Окделла погибло в болотах Ренквахи, а еще…
— Спешу вам напомнить, — в прохладном и равнодушном голосе Шабли появились нотки раздражения, — что я объясняю унарам другую тему.
— Ничего. Не вчера родились. Унар Валентин, вы знаете о мятеже в Ренквахе? — взгляд жадных глазок устремился на бледного и спокойного юношу с идеально ровной стрижкой.
— В общих чертах, господин капитан, — ответил тот кратко.
— Вы согласны с унаром Ричардом насчет Приддов?
— Не имею чести знать, господин капитан.
Рейчел готова была поклясться, что, опускаясь на стул, Валентин смерил ее взглядом свысока, полным ледяного презрения. Но в чем она виновата перед ним? Придды всегда отсиживались в тени, когда другие выступали в смертельный бой. Недавно мэтр Шабли рассказывал им Талигойскую балладу, сложенную стихами, и там говорилось что-то «о всаднике в лиловом колете, не проявившем ни героизма, ни мужества». Жаль, что в этот момент она не догадалась посмотреть на лицо унара Валентина! Впрочем, надо умерить свой пыл и простить семейству Приддов это своеобразное предательство, а то чем она будет лучше Арамоны?
— Стыдно, унары, — попытался капитан воззвать своих подопечных к совести. — Уже двое не знают про столь недавние события, наверное, господин мэтр недостаточно строг. Унар Альберто, а что вы знаете?
И, довольно быстро встав, марикьяре торопливо рассказал о мятеже, захлебнувшемся в болотах Ренквахи, при этом поглядывая на Рейчел с сожалением и совестливо. Ему было неприятно из-за того, что приходится делать, иначе Арамона не уйдет. Рейчел понимала, что южанин хотел, как лучше, однако в следующий момент ей стало ясно, что оказана медвежья услуга. Свин не ушел. Встав в позу базарной женщины, руки в боки и довольное выражение на раскрасневшейся от счастья морде, капитан вновь повернулся к ней. Да сколько уже можно?! Стиснув зубы, девушка слушала собственное сердцебиение и ждала чего-то неизбежно-страшного.
— Унар Ричард, повторите то, что сказал унар Альберто.
— Я…
Она рвано выдохнула, чувствуя, как медленно, но верно приближается приступ надорского недуга, знакомый с детства, удушливый и обещающий быть смертельным. Когда-нибудь он ее убьет, может быть, даже сейчас. До боли в покрасневших от холода пальцах вцепившись в гладко выструганный край стола, Рейчел пыталась сделать вдох. Хотя бы один, спасительный вдох, пожалуйста, Создатель… Мирабелла говорила, что на все его воля, так где же он с его помощью? Смешно и горько будет вот так умереть…
Что до Арамоны, то тот сделал вид, что ничего не замечает, лишь скрестил руки на груди и требовательно уставился на нее. И они все смотрели на Рейчел — все двадцать человек, присутствовавших в этой комнате. У них ступор или просто ждут, пока она умрет? Судя по ухмылке Эстебана, последнее, и даже близнецы Катершванц не сказали ничего. Девушка не осуждала их за это, понимая, что они просто запуганы Арамоной, как все в надорском замке запуганы герцогиней Мирабеллой. А воздух между тем, доселе проходивший в горло, как в игольное ушко, теперь перестал попадать в легкие совсем. Значит, так и закончится ее жизнь?
— Унар Ричард, отвечайте! — грохнул Арамона с таким торжеством, словно находился не в учебной комнате Лаик, а во дворце.