- Слышал, государь вчера сообщил, - кивнул я.
- Отец говорит, Бодров совсем кукушкой того – с ляхами дружбу водить, от них же слова правдивого не дождёшься. Нешто среди наших Лариске жениха не сыскал?
Я пожал плечами: моё ли это дело? У милиции и так забот по горло, государь со своими боярами сам разберётся. Вот начнут польские гости правопорядок нарушать – тогда и подключимся, а пока это не в нашей компетенции. Бодров, как отец, может девицу хоть за чёрта лысого выдавать. Хотя в отношении умственных способностей этого чудесного человека я с Тихомировым-старшим был абсолютно согласен. Погодите-ка…
- А ты сам, что ли, к ней сватался? – поддел я. Афанасий лишь усмехнулся.
- Куда мне! Бодров Лариску в короне видеть хочет, а я что? Мы в думе-то совсем недавно, всего четыре поколения, Бодровым не ровня.
- Так ведь и Казимир этот не король пока, - напомнил я.
- Так в том-то и дело, что пока, - заметил боярский сын. – Мало ли что случиться может. Ну бывай, Никита Иваныч, пойду я, ребята ждут, - он ещё раз пожал мне руку и взобрался по лестнице наверх. Похоже, его ждала неоконченная партия в карты.
Я поманил Митьку, и мы вышли за городскую стену. Стрельцы сверху помахали нам шапками, я помахал в ответ.
- Ну что, Митя, пойдём службу править.
- Ох Никита Иваныч, безмерной вы храбрости человек, - восхитился наш младший сотрудник и от души перекрестился.
Яга не ошиблась, примерно через полкилометра от стены начинался лес. Деревья там росли на некотором расстоянии друг от друга, и потому он был насквозь пронизан солнечным светом. Я прислушался: лёгкий ветер едва шевелил ветви деревьев, шелестела молодая листва. На опушке мы с Митькой огляделись и, никого вокруг не обнаружив, направились вглубь леса.
- Ты знаешь, куда идти?
- Да тут просто всё, Никита Иваныч. Оградка скоро будет низенькая, а за ней оно и есть – собачье кладбище, стало быть.
- А сторож тут какой-нибудь имеется?
- Откуда ж мне знать, батюшка участковый, я ведь, слава Богу, не хожу сюда, нужды нет. А вы не боитесь? А ну как пробудятся звери…
- Митька! – прикрикнул я. – Забодал уже!
- Да я что, - прогудел наш младший сотрудник, начиная лихорадочно креститься, но всё же безропотно топая следом. Было, заметьте, часов одиннадцать, солнечные лучи насквозь пронизывали лес, а он всё равно боялся так, будто на нас сейчас рота упырей выскочит.
Низкую плетёную оградку мы нашли быстро. Избушку смотрителя, кстати, тоже – стояла впритык к огромному дубу. Мы перешагнули заборчик и неспешно направились к ней. До избы нам оставалось ещё метра три, когда дверь распахнулась и наружу выглянул сухонький старичок.
- Доброго здоровьичка, батюшка сыскной воевода! – поприветствовал он. – Какое дело милицейское вас сюда привело?
- Здравствуйте, дедушка. Вы здесь сторож, правильно?
- Истинно, - подтвердил дедок и вышел из избы. Он был невысокого роста, с бородой по пояс, одет скромно, но чисто. – Евлампий я. Уж почитай лет восемь живу здесь, покой зверей почивших охраняю. Тоже ведь творения Божьи, сна вечного в спокойствии заслуживают.
- И как здесь обстановка в целом?