— Но его армии сейчас нет в городе? — спросил Джон.
Луиза объяснила: — Он сдал свою армию в аренду Нонко Пикчерс, в Голливуде, чтобы сделать новый телевизионный минисериал «Бригада крови и железа» с бароном в роли фельдмаршала.
— Итак, — сказал Клод, — может ли Сесил собрать свою армию, броситься домой и силой опрокинуть судью?
— Вряд ли! — заявила Луиза. — Из достоверных источников мы знаем, что армии там нравится, — сказала Мэри, — и она, вероятно, останется на продолжение съемок независимо от того, чего хочет Сесил.
— В таком случае, — заметил Джон, — Сесил, по крайней мере, в обозримом будущем, не может рассчитывать на свою армию. Но как насчет охраны ярмарки?
— Интересный вопрос, — сказала Луиза. — Когда Сесил повез свое ополчение в Голливуд, он помнил, что сама ярмарка потребует присутствия полиции. Соответственно, прежде чем он уехал, он заставил Неда Пэкла принять присягу у пятидесяти новых помощников. Это было не случайное дело. Каждый из новых помощников должен был иметь специально подготовленный имплантат, вживляемый во время произнесения и принятия присяги: «я клянусь соблюдать законы провинции... и так далее».
Мэри добавила: — Это известный медицинский факт, что любая сознательная попытка нарушить имплантат приведет к обильному потоотделению, за которым последуют сильные головные боли, приводящие к конвульсиям и даже смерти, если умственный конфликт будет продолжаться.
— Жаль, что мы не можем продолжить это, — сказал я, — но нам пора возвращаться. Возможно, мы можем подвести итог: судья Клоук не может быть свергнут армией, находящейся за полконтинента от него, а Нед и его пятьдесят помощников могут поддержать Клоука. Согласны? Пошли!
* * *
Как и ожидалось, зал суда снова был набит битком. Я ввел свой выводок ровно в половине второго. Клатчетт и Мерфри уже сидели за столом истца, и мы с Дейвом обменялись неискренними кивками.
Мы оставили Касса и Мэри-Луизу в ряду за барьером, а я подвел Джона-Клода к нашему столику.
— Всем встать! Итак, Энос Флаттер объявил о прибытии Его Чести, и он велел нам сесть, и сам сделал то же самое.
Касс перегнулся через барьер и прошептал в мою сторону: — Блуза.
Мой помощник всегда боится, что я могу упустить что-нибудь очевидное. Но я уже заметил блузу и издал соответствующий стон.
Я уже упоминал о белой блузе судьи - реликвии его творческой карьеры, сохранившейся, и теперь полностью покрытой латинскими цитатами. Ношение блузы означало, что судья собирается вынести тщательно продуманное решение, щедро усыпанное драгоценными камнями на латыни в поддержку всех пунктов. Это также могло означать, что у нас впереди долгий день.
В зале воцаряется тишина. Судья Клоук что-то разглядывает на отвороте халата. — В деле Сикстрис против Берга, «Per quod servitium Sara amisit», в результате чего он лишился услуг своей служанки Сары, мы вынуждены ответить на вопрос: владеет ли истец Сарой? Он откинулся на спинку кресла и задумался.
Я немного расслабился. Он начинал очень разумно и переводил нам свои цитаты. Надеюсь, он продолжит в том же духе. Что касается латыни, то единственное, что я знал, было «Illegitimi non carborundum»: не позволяй ублюдкам тебя сломить.
А теперь судья изучает правый рукав своей блузы. — Мы не создаем новый закон. Мы лишь хотим знать, что такое закон. «Sequamur vestigia patrum nostrorum». Давайте пойдем по стопам наших отцов. Прецедентное право. Мы поддерживаем прошлые решения. «Misera est servitus, ubi jus est incertam». Он оглядел комнату и улыбнулся. — Это ужасное дело, когда закон не соблюдается.
Мне показалось, что я услышал за спиной тихое фырканье Касса. Я проигнорировал его и опустился на несколько дюймов в кресло. К этому времени бедняга Дейв Клатчетт, вероятно, уже пытался объяснить недоверчивому очень дорогому коллеге из большого города, как пройдет этот день.
В этот момент Джон-Клод наклонился, и Джон прошептал мне на ухо: — Сесил... едет из аэропорта.
— Понятно.
— Чтобы ответить на наш основной вопрос, — продолжал Клоук, — мы должны рассмотреть некоторые другие вопросы, касающиеся как закона, так и фактов. Бесспорно, Сара числилась в списке имущества Сикстрис после смерти первого барона Сикстрис, Берла Доггера, и была завещана его сыну Гарри в пункте первом завещания Доггера. Но действительность первого пункта была поставлена под сомнение, исходя из теории, что он был нарушен в соответствии с правилом против вечности, как это предусмотрено в пункте 33 Провинциального Кодекса 2112. В частности, утверждается, что между датой вступления в силу завещания и зачатием объявленной жизни в бытие, то есть некой Мэри-Луизы Сикстрис, существует временной разрыв. Время, несомненно, критическое, и мы должны тщательно его исследовать.
— Теперь, как мы все знаем, завещание говорит о времени смерти. «Testamentum, omne morte consummatur». Согласно записям, Берл Доггер умер в полночь 10 мая 2098 года. Конечно, в этом никаких проблем нет. Далее мы исследуем существующую жизнь, а именно, Леди Мэри-Луизы Сикстрис. «Qui in utero est pro jam nato habetur». Та, что находится в утробе, считается уже рожденной. У нас есть четкое свидетельство, что она была зачата ровно в 12:01, 11 мая, через минуту после смерти старого барона. Является ли этот факт диспозитивным? Он оглядел зал суда, словно у кого-то там мог быть ответ.