Клуни хотел уже ее встряхнуть или наградить оплеухой – этих бабских штучек он не терпел – но заметил, что глаза крыски закатились, а уши и хвост стали одного цвета с серой шерсткой. Похоже, не притворяется. Поморщившись, он уложил ее рядом с собой, обвил хвостом, чтобы она не скатилась со спины Кривоклюва – а сам задумался, устремив взгляд на лежащий перед ним Меч Мартина.
Его бесценный трофей.
Глупые травоеды в Цветущих Мхах воздавали этому Мечу почти что божеские почести. Ползали перед ним на коленях, облизывали, приносили к нему больных, чтобы Меч их исцелил. Твердо верили, что, пока их святыня пребывает в Рэдволле, они в безопасности. И чем же это кончилось?
Суеверие, и больше ничего. Обычное преклонение слабаков и трусов перед силой, которой им самим недостает. Сколько раз он такое видел!
На самом деле Меч Мартина – просто меч. Хотя, надо признать, исключительного качества. Хоть Клуни и сражается на другой стороне, прежде всего он воин – а воин всегда способен оценить хорошее оружие.
Мгновение поколебавшись, Клуни сомкнул лапу на рукояти Меча и извлек его из ножен до половины. Сталь с синеватым отливом сверкнула в ярких солнечных лучах, и стали видны темные, словно выжженные на клинке древние руны.
Давно ушли в Темный Лес последние звери, умевшие читать эти письмена: не только в Цветущих Мхах и окрестностях, но, должно быть, и ни в одной из дальних земель, где побывал Клуни в бытность пиратом, знатоков рун не осталось.
Клуни осторожно провел лапой по стали Меча, обвел когтем несколько знаков.
Разумеется, ничего не произошло. Не грянул гром с небес. Его не поразило молнией. Не предстал перед ним призрак Мартина-Воителя в блистающих доспехах, со словами: «Это мое, не трожь!» И даже желания немедленно бросить разбой, покаяться и уйти в монастырь Клуни в себе не ощутил. Разве что по телу его пробежал какой-то тонкий, острый холодок, от которого приподнялась густая шерсть на спине – пробежал и исчез без следа.
Никакого волшебства.
Кривоклюв мощно и ровно взмахивал крыльями, оставляя позади милю за милей; Клуни любовался добычей, перебирал в памяти события сегодняшнего дня и наслаждался своим торжеством.
Все произошло не так, как он планировал. Изначальный план его был прост: добраться до Маттиаса и прикончить. В поединке или нет – это уж как получится. Но все пошло не так… и обернулось гораздо, гораздо лучше!
Прикончить – это всегда успеется; а вот унизить врагов оказалось намного приятнее, чем убить. Крыс громко расхохотался, вспоминая перекошенную от страха косую рожу зайца, бледную мордочку и дрожащие губы Маттиаса. Потрясение, недоверие и ужас толпы. Такое ведь и во сне не примерещится: на праздник победы над Клуни Хлыстом явился сам Клуни Хлыст! И взял первый приз на турнире своих победителей!
Как вопили все эти травоеды, как хлопали в ладоши, пожирали его восхищенными взглядами, кричали здравицы чемпиону! Что скрывать – ему это очень, очень понравилось. А потом, когда он снял шлем…
Он перевел взгляд на девчонку с дурацким именем… как там ее… Роза-Лилия. Уши и хвостик крыски слегка порозовели, дышала она ровно, но не открывала глаз. А девка и вправду хороша. Очень хороша. «Королева Красоты»… ха! Клуни Хлыст всегда берет самое лучшее – и золото, и оружие, и женщин.
Он опустил лапу ей на грудь, по-хозяйски погладил упругую выпуклость, обтянутую шелковым лифом. Крыска шевельнулась и застонала.
- Эй, Клуни, - не оборачиваясь, окликнул его Кривоклюв, - если решил поразвлечься с девчонкой, то подожди, пока не окажешься на твердой земле!
Вот чертова птица: глаза у него, что ли, на затылке?
- Пошел ты! – беззлобно бросил Клуни.
Крыска открыла глаза, попыталась приподняться, огляделась вокруг себя – тут же снова посерела мордочкой и, похоже, наладилась грохнуться обратно.
- В обмороки падать будешь дома у мамочки, - предупредил ее Клуни. – Я на эти фокусы не ведусь.
Девушка слегка порозовела.
- Я не… вовсе не… просто… я правда высоты очень боюсь, - пробормотала она.