Клуни стоял на пепелище Рэдволла.
Двойные дубовые двери аббатства были сорваны с петель, и проем зиял беззубой пастью. В глубине его плясало пламя.
Отблески огня играли на окровавленных ступенях крыльца, отражались вневидящих глазах мертвецов.
Все защитники Рэдволла погибли страшной смертью.
У ног Клуни мордой вверх распростерся заяц: вырванное с корнем ухо и истекающая кровью пустая глазница сделали его почти неузнаваемым. Рядом – толстый аббат со вспоротым брюхом. Чуть поодаль лежало семейство мышей: Маттиас закрывал своим телом жену и ребенка, словно и в смерти решив с ними не разлучаться.
Трава на Турнирном Лугу почернела от крови. В воздухе висела густая мерзкая вонь – вонь вывороченных внутренностей и экскрементов. Запах смерти.
Повсюду были мертвецы. Мыши, крысы, ежи и кролики застыли в причудливых позах: одни, как видно, защищались до последнего, другие пытались бежать – но смерть настигла всех.
– Кто это сделал? –проговорил Клуни.
В этот миг рухнула колокольня, и с оглушительным звоном и грохотом полетели в огонь знаменитые рэдволльские колокола. Этот погребальный звон стал ему единственным ответом.
– Кто это сделал?! – вскричал Клуни, пытаясь гневом заслонить свой страх. – Кто лишил меня мести? Кто посмел захватить Рэдволл раньше меня?
В ответ – молчание, нарушаемое лишь треском пламени. В Рэдволле не осталось живых, способных ему ответить.
Сжимая в лапах Меч, Клуни шел, сам не зная куда. Огонь не причинял ему вреда: пламя расступалось перед ним, словно он был призраком. Во дворе аббатства, в украшенных гобеленами залах и просторных коридорах, в кельях монахов, на кухне, в библиотеке, на заднем дворе – везде встречали его мертвецы. Страшно изуродованные, словно обгрызенные зубами великанов. От некоторых остались лишь бесформенные ошметки плоти.
Неведомый враг, опередивший Клуни – кто бы он ни был – не стремился овладеть Рэдволлом, унизить его обитателей, доказать им свое превосходство. Все это его не интересовало. Он хотел лишь одного: убивать и пожирать.
И Клуни знал этого врага.
Страшась признаться в этом даже самому себе – он все же помнил, где видел горы трупов и такие раны на мертвецах.Далекий северный порт, много лет назад… Но нет! Это невозможно! Откуда им взяться здесь?
Погруженный в воспоминания, он споткнулся обо что-то и упал на колени.
Перед ним лежала Роза-Лилия. Тело ее было страшно истерзано, но мордочка почти не пострадала; на ней застыло выражение боли и какого-то горестного недоумения.
Клуни замер, не веря своим глазам; из груди его вырвался хриплый вой. Он не этого хотел! Да, он мечтал отомстить защитникам Рэдволла – но не так!!
В этот миг за спиной у него раздался странный звук, непохожий на рев и гудение пламени. Звук, который могло издавать лишь живое существо.
У заднего крыльца аббатства, под навесом, в густой тени скорчилась какая-то тень – и от нее исходили тихие всхлипывания.
Значит, кто-то выжил! Выжил – и сможет рассказать, что здесь произошло! С обнаженным Мечом в лапе Клуни бросился к крыльцу…
И остановился, как вкопанный.
Он знал того, кто прятался под навесом – знал, хоть никогда и не встречался с ним наяву. Этот призрак – или дух, или черт знает, как его еще назвать – не раз преследовал и мучил его во сне. Но, святые небеса, как он изменился!
В Мартине-Воителе не было больше ничего величественного и грозного, ничего внушающего трепет. Здесь, посреди кровавой бойни, грозный призрак в монашеской рясе обратился в обычную, раздавленную горем мышь.
– Горе мне! – стонал он, раскачиваясь взад-вперед, и по морде его катились слезы. – Горе моему аббатству! Меч мой снова потерян! Кто защитит Рэдволл?
Клуни Хлыст не был бы Клуни Хлыстом, если бы даже сейчас, в потрясении и ужасе, упустил случай восторжествовать над врагом.
– Твой Меч не потерян! – дерзко ответил он. – Он просто сменил хозяина – перешел к тому, кто его достоин! Смотри!
И поднял Меч высоко над головой.
Сталь сверкнула в отблесках пламени, и вспыхнули ярким светом таинственные руны на клинке.