От взгляда, которым наградила его принцесса, у сентиментального человека могло бы разорваться сердце. Но Декстер сентиментален не был.
- Мне здесь по-любому не жить. Не доберутся до меня упыри – так доберется твой папаша. Я таких знаю, он скорее удавится, чем станет делиться королевством. Это твоя история, а не моя. Твое проклятие – тебе и решать, что с ним делать. Все очень просто. Нравится тебе этот упырь – отлично, выходи за него. В конце концов, почему нет? Не нравится – не выходи.
Снова томительная пауза.
- Если бы я только не была совсем одна… - жалобно проговорила наконец принцесса. – Если бы просто знать, что ты где-то рядом, что ты на меня смотришь – тогда я бы ничего не боялась…
- А с чего ты взяла, что где-то рядом меня не будет? – усмехнулся Декстер.
В отдалении, со стороны дворца, послышался шум и встревоженные голоса.
- Что это? – воскликнула принцесса.
- Это… - Декстер прислушался. Похоже, его прощальный визит в королевскую сокровищницу не прошел незамеченным. – Это значит, что мне пора. Так… Про грим все поняла? Справишься сама?
- Справлюсь.
- Про воду помнишь? Повтори.
- Мертвую воду не пить, только делать вид. Живую пить утром и вечером по паре капель, больше не надо, а то…
- Пропалишься.
- А то пропалюсь, - послушно повторила принцесса.
- Молодчина! Все у тебя получится, вот увидишь. Удачи тебе, детка. Пока.
- И тебе удачи, Декстер, - дрогнувшим голосом проговорила Эльза.
Голоса звучали все ближе. Мгновение поколебавшись, он наклонился к ней, легко поцеловал в губы – и бросился бежать.
Принцесса провожала его взглядом, пока он не перемахнул через ограду и не скрылся из виду. Потом опустилась на скамейку и глубоко задумалась.
Суета, поднявшаяся во дворце из-за сбежавшего жениха, ее почти не трогала. За сегодняшний день она узнала о себе много нового – и в самое ближайшее время ей предстояло узнать гораздо больше.
- Идет, идет! - послышались голоса в толпе.
Кафедральный собор Тригонии был полон народа. На скамьях у алтаря сидели почетные гости — властители соседних королевств и местная знать, все в роскошных траурных одеяниях; простонародье толпилось ближе к дверям.
Невесту, как полагалось, ввел под руку отец. Король едва передвигал ноги; казалось, за последний месяц он постарел на двадцать лет. Принцесса в черном подвенечном платье с тяжелым шлейфом скользила к алтарю бесшумно, как привидение; лицо ее скрывалось за плотной вуалью.
Дворцовый церемониймейстер, с торжественно-скорбным лицом, шагнул им навстречу; в руках он держал картину, скрытую покрывалом.
- Упыри-то дневного света боятся, - полушепотом объяснял своей соседке кто-то из гостей, - так что сейчас, значится, ее с портретом обвенчают, а уж ночью он сам за ней явится и заберет к себе.
- Бедняжка!
В толпе послышались перешептывания и вздохи; многие утирали слезы. Церемониймейстер откинул завесу с портрета — и зрители дружно ахнули. Каждый из них видел Подземного принца по-своему — но на всех (или почти на всех) с холста смотрело отвратительное чудовище.
Принцесса подняла вуаль. На щеках ее играл нежный румянец, в лице читалось волнение и решимость. Теперь из задних рядов донеслись громкие женские всхлипывания: невыносимо было думать, что эта прекрасная юная девушка, такая цветущая и свежая, достанется живому мертвецу.
Послышались торжественные звуки органа; церемония началась.
- Кто отдает эту женщину? - вопросил старик епископ.
- Я отдаю ее, - еле слышно проговорил король.
- Принцесса Эльза, согласны ли вы стать женой Принца Подземной страны?
- Не согласна.
- Что?!