«Я доверяю тебе, как не доверяла никому прежде, просто… я еще никогда так не делала. Ни разу! Мне очень хочется попробовать, и даже больше — мне это необходимо. Будь это простая прихоть, я бы никогда не осмелилась заговорить с тобой об этом, попросить тебя сделать такое. Я давно чувствую, что мне это нужно. Дать возможность кому-то очень близкому понять себя. Понять то во мне, что не понимаю я сама. Я надеюсь, что в интермайнде ты сможешь мне как-то помочь, потому что… я боюсь того, что во мне прячется. Я даже не знаю, что это такое. Но когда мы объединимся, возможно, нам удастся вместе это понять и обезвредить».
«В таком случае давай приступим. У нас времени в обрез».
На самом деле я не был уверен, что смогу сделать то, о чем говорила Долана. Мне казалось, войдя в интермайнд, я растеряюсь и даже запаникую. Слияние сознаний — страшно представить. С катушек там не слететь — уже достижение. Но я не мог отказать. Долана нуждалась в помощи, и ей больше не к кому было обратиться.
«Я знаю. Но дай мне еще минуту, пожалуйста», — внезапно девочка отвернулась и подошла к окну. Колени у неё дрожали. Мне вдруг и в самом деле стало неловко.
— Не бойся, пожалуйста, — тихо попросил я Долану, присев на край пыльной кровати. — Клянусь, что не сделаю тебе больно.
«Я верю. Дело не в тебе, просто… я боюсь узнать истину о себе. То, что касается конкретно тебя — всегда самое страшное. Но я знаю, что нам надо это понять».
— И давно ты об этом задумалась?
Я думал, Долана начнет колебаться, и был удивлен ясным и четким ответом:
«С того самого дня, как Ника не сумела меня прощупать. Мне хотелось, чтобы она все изучила и сказала, что со мной происходит, сказала, что я за тварь непонятная, но в то же время я боялась её. Я чувствовала её холод, её пустое безразличие, и…»
«Я понимаю. Думаешь, ни разу с Никой не общался?»
«…я не собиралась ставить какой-то блок или нарочно закрываться, но уже потом, после, подумала, что все дело было в страхе и недоверии. Что это был какой-то рефлекс. А через интермайнд, когда близкие люди открывают друг другу души, все будет совсем по-другому, я сумею раскрыться, и эта стена рухнет».
«Так ты готова, чтобы мы с тобой сделали это?»
Я и сам нервничал, и потому мне хотелось как можно скорее приступить. Как известно, не так страшно само действие, как его ожидание.
Долана ответила не сразу. Минуты две она глядела в сторону, и я терпеливо ждал. Наконец она подняла на меня глаза и едва заметно кивнула, судорожно вздохнув.
— Отлично. Что нужно делать? — я мог общаться и невербально, но нарочно произносил слова вслух, не в силах вынести давящую тишину.
«Поднеси свои ладони к моим, — велела Долана, сев напротив меня. — Нет, не так. Не прикасайся. Ни в коем случае не прикасайся ко мне. Держи дистанцию сантиметров в пять».
— Зачем такие предосторожности?
«Чтобы войти в интермайнд, прежде всего надо забыть, что мы люди. Забыть, что у нас есть тела. Сейчас мы с тобой как настоящие демоны — квинтэссенция разума. Физические оболочки нас не интересуют».
— Ладно.
Так мы и замерли, как будто хотели соединить ладони, но в самый последний момент передумали.
«Чувствуешь что-нибудь?»
«Нет».
«Закрой глаза и…»
«Сконцентрируйся? — моя любовь к иронии почему-то всегда пробуждалась именно в те моменты, когда была неуместной. — Сосредоточься и почувствуй связь? До чего же знакомая песня…»
«Напротив, расслабься. Полностью. Отпусти сознание в свободный полет. Оно должно получиться как-то само. Без наших усилий. Самое главное быть готовым».
«Хорошо», — я вдруг понял, что расслабиться, когда рядом нет никого, кроме Доланы, будет легко.