— Со мной все в порядке.
Я попытался отказаться от помощи: врачи всегда вызывали у меня неприязнь. Не люблю, когда меня пытаются лечить. Приятно это выходило только у мамы.
Мои еле слышные протесты врачи пропустили мимо ушей.
— Да какое там в порядке? У тебя давление двести на сто сорок! Того и гляди упадешь.
Пришлось смириться и ждать, пока меня облепят датчиками, дадут с десяток разномастных таблеток и какую-то горькую жидкость вместо воды. Я сомневался, что поможет, но, впрочем, врачам виднее.
— Вот теперь лучше, — вынес вердикт главный врач, глядя на графики моих показателей.
Лучше мне не стало, но я был благодарен медикам за заботу.
— Но все же рекомендую полететь с нами в Долину Жизни.
— Нет, только не Долина! — последние воспоминания о ней сильно резанули по сердцу. — Я полечу на Зару. Сам. На «Экстриме». Я в силах.
Сам не знаю, откуда пришла такая уверенность. Может, её не было вовсе, просто очень хотелось немного побыть одному?
— В Стационар? — тут же спросил один из сотрудников.
Стационаром сотрудники между собой называли главное здание Совета Галактической Безопасности. Я совсем о нем не подумал, но зайти туда и впрямь было не лишним. Странно, но я уже не злился на ГалаБез. Надоело мне злиться, да и сил эта злость отнимала немало.
— Да, в Стационар, — кивнул я послушно. — Надеюсь, мне там не влепят какую-нибудь статью.
— Что ты, тебя наградят! — говоря это, сотрудник глядел чуть в сторону: наверное, ему было стыдно за их общую ошибку.
Мне захотелось сказать этому добродушному парню, что он ни в чем не виноват, но вместо этого я ответил:
— Надо же. Не ожидал.
На самом деле я не испытал радости, узнав о награде. На реакцию ГалаБеза мне было плевать.
— Ты это заслужил. Так что лети. И отвези туда данные: мы хотим, чтобы они попали в Управление как можно раньше, а по сети отсюда не переслать.
— Хорошо, отвезу.
Когда мне отдали диск, я последний раз окинул взглядом друзей, едва заметно кивнул Нике с Доланой, которые решили остаться, и забрался в салон «Экстрима».
Только заведя двигатели и услышав их мерный гул, я до конца прочувствовал своё возвращение. Теперь все будет, как прежде. По крайней мере, почти.
Вести корабль мне не хотелось, и потому, едва он вылетел из подгорного тоннеля, я настроил автопилот и провалился в глубокий сон. Первый настоящий сон за много дней бесконечного путешествия, которое вот-вот должно было завершиться на той же самой планете, где началось.
***
Внутренние часы космического скитальца разбудили меня, когда «Экстрим» заходил на посадку. Ещё каких-нибудь триста метров, и всё — твердая земля под ногами. Встроенный в корабельный компьютер таймер мерно отсчитывал последние секунды моего странствия. Посадка ознаменует конец.