— Я их все потом отпущу, — сказал Ричард. — Может, не сразу, но отпущу обязательно. Что им толку пылиться у меня на столе? Пусть лучше странствуют по океану — это куда занимательней. Я их только рассмотрю получше, запомню… и отпущу.
Какое-то время мы сидели молча, прислушиваясь к шуму волн, треску костра и воде, что вскипала в нашем маленьком чайнике. А потом Ричард вдруг глянул не небо и спросил про краски.
Я тогда промямлил что-то про свет, отражающийся под особым углом, но Ричарду мой ответ не понравился. Мне он, в прочем, не понравился тоже.
— И все-таки, почему их так много, и они все разные? — настраивал Ричард.
Я попробовал отшутиться:
— Ну ты еще спроси, почему у нас в мире так много разных существ, и почему, например, у людей так много разных эмоций и мыслей. Почему у нас всего много, и все такое разное?
— Ты меня сам за язык тянешь, — усмехнулся Рич, а в его глазах заплясали добрые огоньки. — Я ведь спрошу.
— Только не у меня. Я не знаю. И про закат ничего не знаю.
— А у кого спросить?
— Не знаю, — в третий раз повторил я, и мы рассмеялись.