Алкаш не мог оторвать глаз от пакетов в моих руках. Казалось, что он говорил не со мной, а с ними. Он все время облизывал свои потрескавшиеся губы.
− Такой добрый молодой человек, как вы, мистер, наверняка покупает бутылку вина домой на обед. Такой хороший цивилизованный человек, как вы.
− Там твои дружки?
− Да, сэр. Мы уже несколько месяцев следим друг за другом. Многие приходят и уходят, но мы держимся вместе.
− А…Вижу. Думаю, нечего ходить вокруг да около. Так чего ты хочешь? Несколько глотков для всех или чего-нибудь получше.
Бродяга оглянулся через плечо и еще раз облизал губы.
− Хорошо, мистер, хотелось бы чего-нибудь существенного. Что у вас там?
− Думаю, нам лучше отойти в укромное место.
− Могу я сначала взглянуть, мистер? Просто удовлетворить любопытство.
Я украдкой показал ему виски.
− Святой Иисусе! Идем, есть одно место, там за магазином.
Он побежал рысцой, пальто развевалось у него за спиной, тощие руки неритмично дергались. Бродяга выглядел так, словно, ему в карманы джинсов натолкали битого стекла. Он пробежал двадцать футов и остановился, когда увидел, что я не бегу рядом с ним. Алкаш резко махнул рукой, подзывая меня.
Магазин установил контейнеры для мусора в кирпичном строении без крыши с тремя стенами, около шести футов высотой. Там достаточно было слегка пригнуться, чтобы скрыться из виду. С открытой стороны было видно машины на парковке, но небо уже начинало темнеть по краям. Я решил, что вечерний полумрак надежно нас спрячет. Кроме того, я не собирался делать ничего противозаконного.
Когда я вытащил виски из бумажного пакета, бродяга полностью потерял контроль. Он потянулся за бутылкой, но я не позволил ему схватить ее.
− Ты много пьешь?
− Мистер, да я самый пьющий из всех, кого вы только встречали. Сколько этого пойла вы возьмете домой?
− Попробуй.
− Святой Иисусе.
Я не выпускал из рук бутылку, но позволил алкашу поднести ее ко рту и сделать небольшой глоток. Затем убрал.
− О, господи, мистер, не надо так со стариком. Вы же знаете, как говорят, лучше вообще не пить, чем только попробовать.
В его шутке звучала такая просительность, что мне стало неловко.
− Может мне позвать твоих друзей? Кажется, это несправедливо оставлять их без выпивки.
− Вы ведь не хотите этого, правда. Нет, сэр, нет, вы ведь и себе хотите еще оставить. Они все подчистую выпьют. Я видел, как эти придурки пьют. Лучше только вы и я. Поверьте.
Глаза бродяги переключались с моего лица на бутылку. У него текла слюна, он словно ждал удара.
− Еще хочешь?
− Блядь. А. Я хочу сказать, черт, я хочу еще. Вы ведь поделитесь, да мистер? Ради старого ублюдка?
− Два условия.
− Все, что хотите. Я рад служить вам.
− Даю тебе бутылку только на пять минут. Только на пять.
− Хорошо. Конечно-конечно.
− И ты не станешь пить дольше двадцати секунд, или я заберу бутылку и отдам ее твоим дружкам.
− Хорошо, мистер, сделаю, как скажете. Дайте мне! Дайте!
Я отдал ему бутылку. Он схватил ее обеими руками, запрокинул голову, и начал глотать. Он выпил уже четверть пинты, и остановился, чтобы сделать вдох.
− У-ух, друган, то что надо. Это мне по вкусу.
У него немного заслезились глаза, но выглядел он хорошо. Даже стал немного бодрее.
− Десять секунд.
− Сейчас, дай воздуха наберу.
− Пятнадцать секунд.
Он уткнулся лицом в бутылку. Теперь бродяга глотал медленно, но непрерывно.
− Гребаный Иисус, давно я столько такого пойла не пил. Я сниму пальто. На несколько секунд.
− Снимай.
Бродяга вспотел. Когда он снял пальто, окружающее нас пространство наполнил запах его тела. В основном пахло мочой, но и другие гнилые миазмы тоже витали в воздухе.