Тесей не знал, зачем начал вслух говорить о том, что только недавно начало обретать форму в его голове. К тому же получалось обрывочно и сумбурно. Вряд ли брат поймёт.
Ньют вздохнул. А потом неожиданно сказал:
— Мне никогда особо не нравился наш дом. Я бы хотел жить в совсем небольшом, без ценных вещей, которые боишься случайно разбить… и без дубовых паркетов.
Тесей хмыкнул.
— Вот и я про то же. Жаль только, что я всех эльфов отпустил, нам бы сейчас не пришлось так мучиться с готовкой и полтергейстами.
— Нет, — уверенно возразил Ньют. — Это как раз самое правильное, что ты сделал.
И тут он одним резким движением снял перстень с пальца — по ощущениям ободрав кожу, — и выкинул его в открытое окно. Тесей вскочил, схватил Ньюта за рубашку и приподнял, нависнув над ним.
— Ты что творишь?!
— Он тебе не нужен, — заявил Ньют.
— Он отца! Нашего с тобой!
— И что?
Ньют с вызовом спросил это прямо в лицо, и Тесей не сдержался — замахнулся рукой, отвесил звонкую пощёчину. Звук был такой громкий, что, казалось, эхом отразился от стен. Ньют ахнул — явно не ожидал, — схватился за щёку и посмотрел с такой злостью, таким неверием, что Тесей невольно сам отпустил его. Ньют дёрнул рукой, явно желая ответить, но сдержался, лишь сжал ладонь в кулак. А после, без единого слова, развернулся и выбежал из комнаты. Вскоре хлопнула входная дверь.
Тесею понадобилось примерно секунд пять, чтобы понять, что он наделал. Перепрыгивая через две ступеньки разом, он спустился и открыл дверь.
— Ньют! — крикнул он, сбежав с крыльца. Сошёл в сад, прислушался. Ничего не было слышно. — Ньют!
Он обошёл дом, присмотревшись к могиле матери — тоже никого. Было уже плохо видно, набухшие дождём тучи давили поднимающейся духотой, дополнительно темня вечернее небо. Кроны деревьев угрожающе смыкались над головой, ветки то и дело норовили ткнуться в глаза. Тесей споткнулся о камень, едва не полетел носом вниз, как Ньют прошлой ночью, лишь в последний момент сумел обрести равновесие. Коснувшись пальцами земли, он поднял голову рывком и заметил приоткрытые ворота; прошёл через них, завернул на повороте, где тропа начала расширяться, превращаясь в дорогу.
Впереди был силуэт, уходивший быстрым шагом. Обернулся, перешёл на бег.
— Ньют!
Тесей рванул вперёд. Брат всегда был легче и стремительнее, но в этот раз Тесей не мог допустить, чтобы Ньют сбежал. Догнав, Тесей дёрнул за рубашку; они оба затормозили так резко, что упали на дорогу, закашлявшись от пыли. Ньют дёрнулся, попытался снова встать, но Тесей ухватил за подтяжки брюк.
— Стой, Ньют, — прохрипел он, напрягся, опять повалил брата и сжал кольцом рук поперёк груди, пытаясь ногами обхватить и колени. Ньют бился в руках молча и сосредоточенно, словно зверь — склонился, укусил руку, и Тесей вскрикнул, но не ослабил хватку. Наконец и ноги Ньюта был зажаты между коленей Тесея, который тяжело дышал в затылок брата, пахнущий дорожной пылью.
— Прости меня. Ньют, прости, я был неправ, я очень тебя люблю, — сказал Тесей скороговоркой. — Ты важнее отца хотя бы потому, что ты здесь, рядом со мной и живой. А перстень вообще фамильный, а не его.
Ньют тяжело дышал, Тесей чувствовал руками, как поднималась его грудь.
— Я знаю, я скотина. Не убегай больше, пожалуйста.
Он уткнулся лбом Ньюту в затылок, поцеловал в шею.
— Что, мы продолжим так лежать? — донеслось спереди сердитое.