Михаил уже собирался позвонить в дверной звонок, но вспомнил, что старик просил не запирать дверь, так как должна была зайти соседка. Приоткрыв дверь он постучал в дверной косяк, привлекая к себе внимание, но, не получив ответной реакции, двинулся вглубь трехкомнатной квартиры. Комната, в которой находился старик, располагалась в самом конце коридора, и сейчас оттуда доносились голоса. Вначале Михаил подумал, что это работает телевизор, но, прислушавшись, не поверил своим ушам:
– … ну что, старый маразматик, помог тебе твой священник-стяжатель? Молись, читай свою книжонку, а все равно в рай не попадешь. Будут тебя в аду черти драть, как сучку! Так же, как ты со своими дружками девок насиловал в молодости. Или забыл уже?
– Помню, отчего же. Тяжкий грех на душе моей, искренне раскаиваюсь и прошу у Господа прощения.
– Старый дурак! Если тебя изнасилованные не простили, неужели ты думаешь, Господь тебя, насильника, простит, наплевав им в души? Ты у них прощения просил, а?
– Да, как же я у них прощения попрошу, ты же сам знаешь, мы их лиц даже не видели. Со спины подкрадывались, подол платья над головой задирали и завязывали…
– Да знаю я, знаю. Подол задрали, попользовали, драгоценности, бижутерию поснимали и разбежались. А жертве и в милицию не с чем идти. Кто насиловал? Сколько их было? Как выглядели? Они кроме голосов ничего и не слышали.
– Грех на мне великий, – старик перекрестился, вызвав гримасу неудовольствия у собеседника – Каждый день каюсь. У меня, может, потому и детей нет, что грешен я.
– Сколько их через вас прошло, забыл я уже, а, старик?
– Все ты помнишь, нечистый! Восемь женщин.
– Точно, восемь, помнишь, это хорошо… А ответь мне, грешник, почему вы на восьми остановились, неужто разонравилось?
– Чего ты меня пытаешь, лукавый? Сам же все прекрасно знаешь. Когда Лешка, заводила в нашей компании, повесился, перестали мы грех творить!
– Да! Повесился он, старик. И тебе следует так же поступить, чтобы грехи свои искупить. Знаешь, что про это написано вон в той книге? – собеседник кивнул головой, в сторону оставленного иереем Священного Писания.
– Откуда? – старик недоуменно уставился на собеседника, не ожидая, что тот будет ссылаться на Библию.
– «Да и все почти по закону очищается кровью и без пролития крови не бывает прощения» – процитировал собеседник, копируя манеру священника.
– Не верю, не написано там такого.
– Ты прямо как Фома, может еще персты мне в раны вложишь? Ха, а не получится, нет у меня ран… – из комнаты раздался мерзкий смех, от которого Михаила всего перекорежило, но он остался на месте, решив пока не вмешиваться – Послание Евреям глава 9 стих 22. Прочитал? То-то же!
– Не буду я жизнь самоубийством кончать, грех это. И вообще, Лёха, говорят, не в себе был, когда в петлю залез. Кто в нормальном состоянии на турнике во дворе повесится?!
– Старый, не хотел я тебя расстраивать, с уважением к твоему возрасту отнесся, но, видимо, иначе нельзя! – Андрей Михайлович с сомнением взглянул на собеседника, подозревая какую-то подлость – Чего смотришь, думаешь, я пакость какую придумал?
– Пакость – это твоя суть, лукавый. Ты можешь выдать за правду любую лживую выдумку, лишь бы сбить человека с пути истинного.
– Да нет, старик, моя суть не в этом, и ничего выдумывать я не собираюсь. Такое не придумаешь, мы, падшие ангелы, не способны на такие выдумки, в отличие от вас, людей. Старик, вы же насиловали девушек и женщин, которые поздно вечером срезали путь от автобусной остановки через пустырь? Один со стороны высматривал жертву, и если женщина была более-менее привлекательная, он давал сигнал остальным, те занимали позиции у тропинки, а первый отсекал ей путь со спины, держась метрах в тридцати и своими действиями вынуждая жертву идти прямо в ловушку.
– Зачем ты мне это пересказываешь? Я все помню и без тебя.
– Затем, что из восьми ваших жертв, две покончили жизнь самоубийством. Одна с крыши многоэтажки бросилась, вторая вены вскрыла. Этих жертв ты высматривал, как впрочем, и последнюю, восьмую.
– Врешь! – в сердцах крикнул старик – Мы бы знали об этом.
– Откуда, вы же даже не видели их лиц. Вспомни Настю Маргарову, которая разбилась, сорвавшись с крыши в 1958 году. Вспомнил? Ты еще шутил, что советский человек с легкостью запускает спутники в космос, а преодолеть гравитацию не в состоянии. Так вот, это был не несчастный случай, как все думали. Это было самоубийство.