- Э… Что? – почти хором произносят близнецы.
Этого просто не может быть.
Как?..
У Фреда не укладывается в голове. Он смотрит и смотрит на Гермиону, пытаясь понять, но это – неразрешимая загадка.
Грейнджер, тем временем, поджимает губы и тяжело вздыхает.
- Ты ведешь себя странно.
- Ну… я… - Джордж лохматит волосы и потирает шею ладонью. – Я просто…
- Скорбишь, - подсказывает Фред. – И потому немного не в себе.
Джордж бросает на него подозрительный взгляд и открывает рот, чтобы что-то сказать, но Гермиона опережает его:
- Я прочитала в книгах о том, что так бывает, когда душа остается после смерти.
Джордж нервно сглатывает, и глаза его неудержимо стремятся к Фреду.
- Ты про призраков? – уточняет он. Гермиона отводит взгляд на мгновенье, но после смело вскидывает голову и прямо смотрит на Джорджа.
- Нет. Я про Фреда, которого видишь только ты.
- Как? – Фред не сдерживает наполовину восхищенного, наполовину ужасающего крика. – Как ты это поняла, Мерлин тебя побери?!
Опасная девушка. Фред понял это на седьмом курсе, когда она не побрезговала использовать самый грязный прием для достижения своей цели – пообещала сообщить их матери, что он и Джордж испытывают на первокурсниках сладости. Фред до сих пор искренне не понимал, в чём тогда был виноват. В конце концов, все были предупреждены, и им платили за это хорошие деньги.
- Что? – Джордж пытается казаться невозмутимым. – Не понимаю, о чём ты, Гермиона. Я не сумасшедший.
- Нет, не сумасшедший, - тон девушки внезапно становится мягче, теплее, и это удивляет чуть ли не больше её предыдущего уверенного заявления. – Но я читала в книгах о подобном. Редко, наверное, лишь в трёх процентах случаев, душа человека после смерти не уходит и не становится призраком. Погибший остается в этом мире, потому что слишком сильно привязан здесь к чему-то. Или к кому-то.
Взгляд её становится чрезмерно выразительным. Фред выдыхает, и в легкие внезапно отзываются ноющей болью. Ему так хочется подойти к брату и устало опустить голову ему на плечо. Закрыть глаза и ощутить, как тёплые руки массируют его пульсирующую голову. Он устал. Все эти дни такие бесконечные. Почему это не могло случиться с кем-то другим?
- Поэтому его можешь видеть только ты, - голос Гермионы подобен мелодии. – Из-за тебя он остался. Ты его держишь.
Джордж прямо смотрит на девушку, без тени волнения или сомнений. Лицо его становится спокойным, почти по-королевски. На последних словах уголки губ дергаются вверх, но улыбка не появляется, удерживаемая.
- Я знаю, - просто отвечает он. Как будто речь идет о самых очевидных вещах. О чём-то обычном. Фред глядит по очереди на брата и Грейнджер, поражаясь тому, как они вдруг оказались на одной волне.
Но это не кажется ему неправильным. Если Джордж так решил, Фред поддерживает его. Может, так лучше. Если Гермиона действительно что-то знает, она сможет объяснить многое. Не стоит пренебрегать помощью, особенно, когда её предлагают сами.
- Но… - руки Грейнджер расцепляются и опускаются вдоль тела. Лоб морщиться, и Фред кривит губы. Почему всегда должно быть «но»?
- Всё не так просто.
- Что ты знаешь? – выдыхает Джордж, стараясь не волноваться раньше времени.
Гермиона опускает глаза и разглядывает свои ноги.
- Фред здесь? – спрашивает она. Джордж кивает, но когда понимает, что девушка не могла это увидеть, произносит:
- Да.
- Где мне ещё быть? – фыркает Фред немного оскорблено. Он и при жизни не расставался с близнецом, так с чего бы ему делать это после смерти? Не для того он остался, чтобы шататься где попало в одиночку. Что это был за глупый вопрос?
- Это не навсегда, - Гермиона поднимает глаза, умные и грустные.
Фреду кажется, что бладжер только что попал ему в грудь и окончательно сбил дыхание. Он прижимает руку к груди, и пальцы с силой сжимают рубашку, вцепляются в ткань, как в спасательный круг, тянут её так, что воротник врезается в кожу на шее.
- Фред? – голос Джорджа способен разбить этот мир.
Фред поднимает глаза на брата и видит тревогу.