— Девушки, если я сюда выйду, я куда попаду? — раздался женский голос из-за стойки.
Будь менее опытный администратор, его бы смутил такой вопрос. Но Гата ответила спокойно и без заминки:
— Направо — выход на парковку. Налево — на улицу, к метро.
— Спасибо, значит, мне не сюда, а туда, — обрадовалась женщина и куда-то ушла.
Лида продолжала пилить ногти, словно бы не заметила и не услышала ничего. Нужно было немного подождать, чтобы она собрала свои мысли. Если суть проблемы Лида умела схватывать буквально налету, то выдавала дельные советы она после того, как впадала в некоторую прострацию.
В ожидании Гата ответила на пару официальных писем от арендаторов, собрала бумаги для бухгалтерии.
— Надо брать с другой стороны! — объявила Лида, наконец, отложив пилку. — Все взаимосвязано.
— Ты про мой рассказ?
— Я вообще про все. Есть теория… вернее, технология исполнения желаний. Она касается и твоего рассказа, и моего… этого… — она кивнула в сторону каталогов. — Подход одинаковый. А теории, как известно, проверяются практикой.
— Вернее, технологии?
Лида не заметила вопроса:
— На чем мы можем проверить свои желания?
— На рассказе, — поспешно сказала Гата, стремясь опередить в себе другой порыв.
— И на обложке! — Лида схватилась за мышку. — Та-ак… сейчас поищем… как там оно работает.
На галерее пронзительно звякнуло разбитое стекло, истошно заплакал ребенок, потом донеслось злое «Ну что ты! Руки из жопы!».
Гата, не выглядывая, набрала на служебном телефоне номер хоз.службы и попросила выслать уборщицу на второй этаж. Невдалеке промелькнула фигура спешащего к месту происшествия охранника Михаила. Гата не стала сама подниматься, зная, что угодливость этого охранника сейчас пригодится там, где очередная мамаша не уследила за очередным ребенком.
— Нашла! — обрадованно заявила Лида. — Давай по пунктам разбираться. Первое, тут написано: «Сформулируйте желание, отпустите его и забудьте о нем».
— В смысле?
— «Ваше желание», — продолжала Лида, — «это запрограммированная энергия, это сгусток, отправленный высшим силам, чтобы они приняли его к исполнению», — она усмехнулась: — Ой, бюрократия и волокита у этих высших сил, принимающих к исполнению разные сгустки, наверно, как у нас.
Гате улыбнулась:
— Чтобы отпустить рассказ, мне надо сначала его написать.
— Нет, ты не оттуда. Ты должна захотеть найти школьника, который утвердит то, что ты уже написала, или направит твой рассказ в правдоподобную сторону. Школьника! Скажи «Хочу школьника!» — настаивала Лида, которая в своей активности «лучше знала», как и любой, кто берется за новое дело.
— Я не могу это произнести, — хмыкнула Гата, подавляя смех.
— Испорченная ты, а еще писатель.
— Хорошо, хорошо… Хочу… найти школьника, — произнесла Гата и для задора дунула через сложенные трубочкой губы. — Отпускаю.
— Хочу попасть на обложку, — сказала Лида, подумала немного и тоже дунула, после чего вернулась к статье: — «Нужно развивать свою энергетику, следить за концентрацией своих…»
Зазвонил городской телефон.
— Да, — ответила Гата. — Да, я поняла. Наберите, пожалуйста, тот же номер, только последние две цифры «ноль пять». Это и будет отдел кадров… Да, до семи.
Повесив трубку, поняла, что Лида даже не сделала паузу в чтении.
— «…не создавать темную энергию, не формировать черный сгусток, не создавать программу-порчу». Не, это не про нас. Какой тут черный сгусток, если у тебя рассказ для детей, а у меня красивая картинка на красивой обложку?
Гата нахмурилась: «Ну, у меня там… пусть он утонет».
Вдруг на голове словно волосы зашевелились, хотя сквозняка не было. Проведя рукой по макушке, Гата представила, что она таким образом стряхивает с себя темную энергию. Но беспокойство запряталось холодным клубочком. Все-таки не зря ее тревожила эта сцена с хулиганом в столовой. Не с ней Гата не справлялась, а с собой — со своими проблемами, показавшимися с новой стороны именно благодаря детскому рассказу. С этим сложно было смириться.
— Дальше, — сказала Лида. — «Желание должно быть одно. Не рассеивайте свою энергию, соберите все в точку, иначе у вас не хватит энергии на воплощение». Ну, я не отвлекаюсь, хочу себя на нашей обложке. А ты?
— И я не отвлекаюсь, Да мы все и сформулировали уже, четко, — сказала Гата, но как не получалось у героя притчи не думать о белой обезьяне, так и к Гате уже влез в мысли и навязчиво там ворочался тот, о ком неправильно было думать вообще. — У меня в мыслях только мой рассказ. Только он. Только он.