— Гермиона, отпусти меня. Ты не даешь мне нормально дышать.
Гермиона опускает руки.
— Уведи меня отсюда.
— Хорошо… сейчас, — Драко не придумывает ничего лучше, чем взвалить Грейнджер на плечо. Спустя некоторое время он, наконец, добирается до твердого холма и буквально сваливается на него со своей ношей, дыша, как загнанная лошадь. Уже совсем смеркается. Вокруг темнота, и лишь наверху, сквозь толщу воды виднеются отблески луны. А еще слышно, как дуют ветра. Но где-то далеко, будто в другом мире. Малфой осторожно вытаскивает волшебную палочку, снимает свою грязную мантию и трансфигурирует из нее не менее грязный матрас. Еще несколько взмахов — и он относительно чист, но громко скрипит. Он переносит на него Гермиону и обходит вокруг, тихо произнося защищающие заклятия. Теперь можно лечь спать — если он сможет уснуть с осознанием предательства Поттера… И его не волнуют всевозможные причины. Обсуждать произошедшее не хочется, да и нет сил. И ничего не остается, кроме как лежать, вглядываясь в появляющиеся надписи над водой.
*
Существо, отдаленно напоминающее старый пень, имеет на удивление острые зубы. И пьет оно жадно. Грейс утверждает, что они не кровососы. Это лишь противоядие зараженной крови. Рука Гарри трясется. Корень, наконец, его отпускает. Каррехен тяжело дышит, и сразу же отплывает подальше.
— Он неразговорчив последнее время, — отмечает Дуррей, — дайте ему время.
— Это вряд ли необходимо, мы не задержимся надолго.
Ботинки все промокли. Вонь невыносимая. Гниет все, к чему только можно прикоснуться. Разваливается на части. Будто Гарри попал в бочку с гнилыми растениями.
— Боюсь, нам придется ненадолго задержаться, — опровергает его слова Грейс.
— А как же Малфой и Гермиона? — Поттер не хочет быть грубым, попав в чужое место обитания, но, помимо воли, его голос звучит резко. Он бросил друзей в варящейся грязи с червями-монстрами!
Камерон отводит его подальше от Дуррея.
— Будут такие моменты… — она запинается, не зная как продолжить, — здесь я не вправе решать, как надо поступить. И ты тоже, — в ее взгляде читается упрек, и это раздражает. — Мы все были выбраны для этой миссии. Некоторые моменты будут совсем не такими, как хотелось бы. Мы приходим туда, где больше всего нужны. И мы почти опоздали. Теперь придется задержаться, чтобы восполнить утрату и восстановить Равновесие. Хотя бы малую его часть.
В ответ Поттер молчит. Все поворачивается не так, как он думал… Пожалуй, это худшее, что могло произойти.
— Я не переживу, если с Гермионой что-то случится, — пытается сдерживать нарастающее раздражение Гарри. Разве он многого просит? — И мне наплевать на магию Посвященных и на любые другие причины — винить я буду себя. И тебя, Грейс. Мне не нравится, как все происходит. Ты ведешь себя странно, будто мы твои орудия в этой миссии, и ты будешь нами вертеть, как тебе вздумается, пока…
— Война началась из-за тебя, Гарри Поттер! — ее внезапный крик вызывает мурашки. — Ты каким-то неведомым образом впустил в эти миры черную душу! Настолько отравленную ядом, что она поглотила Повелителя Первого Подземелья, а теперь стоишь тут, на прогнившей, по твоей вине, земле! — ее палец больно тычет ему в грудь, — и заявляешь, как тебе не нравится тут находиться! И как все идет не по плану! Да ты…