Выхожу, встречая тусклый коридор. Освещение мрачноватое, грязно-бордовое, лампы вот-вот концы с концами сведут, и всё это придаёт этому месту до жути пугающий вид. А затем дверной скрип, после которого я вижу перед собой особу, вышедшую мне навстречу.
Она замирает, таращась на меня своими кукольными глазищами. А я отзеркаливаю её действие, ибо её вид заставляет съёжиться как-то, уж слишком болезненно она выглядит. На месте Миронова я бы в больницу её отвезла, но тут речь об адекватном поступке, а значит — ему тут не место.
— Красивая, — девушка смотрит на меня с украдкой, немного щуря глаза и облачая синеватые оттенки под глазами, словно не спала трое суток. А после ёжится, поджимая плечи и сгибая руку в локте, поглаживая шею ладонью.
Бестактность овладевает мною сиюсекундно. Забывая о всяческом приличии, я не стесняясь рассматриваю её располосанные запястья. Где-то шрамы, а где-то — следы совсем свежих ран, даже кровь запечься не успела. Мои глаза принимают форму монет, причём не самых маленьких. А девица всё продолжить не решается, бегая расширенными зрачками от меня к Глебу, стоящему за моей спиной. Выжидает будто, ждёт от него команды “Голос”.
— А как же я? — она наконец жалобно тянет, покуда мои глаза расширяются ещё больше. Только теперь у меня вопрос, скорее, к Миронову. Какого чёрта он с ней сделал? — Я не хочу делить тебя, слышишь? Не хочу! — срывается, кричит, убегает туда, откуда показалась пару минут назад.
А я так и остаюсь стоять, будто ноги завязли в этом омуте вопросов.
Какого чёрта происходит?
Прошло так мало времени, но он уже чувствует, будто оторван от этого мира. Будто всё, что он делал — перестало иметь всяческий смысл.
Беспомощность.
Злость.
И агония.
Он всеми силами старается подключить максимальное количество людей на поиски, даже вызванивает Артёма, в приказной манере сообщая тому, что нуждается в его обществе, и это не обсуждается. Пытается навести всяческие справки и даже задействовать городские камеры, лишь бы найти тень надежды на то, что не всё ещё потеряно.
Держит, держит себя в руках, спуская напряжение и позволяя себе расслабиться только тогда, когда порог его дома переступает Артём. Старый друг, с которым раньше были связаны ошибки юности, а теперь — рабочие вопросы.
Бутылка пива помогает снять стресс хотя бы на долю, а решимость Шатохина раскопать это дело и найти Леру будто вселяет дополнительную надежду, не дающую упасть духом.
И уже меньше, чем через сутки, удаётся зацепиться за одну маленькую деталь, стоит Артёму появиться на улицах в своём привычном распиздяйском виде. Должность должностью, но свободные штаны в паре с ветровкой и бейсболкой никто не отменял.
— Эй. Парниша, — голос из подворотни заставляет Шатохина обернуться, стоит ему выйти из магазинчика и начать распаковывать новую пачку сигарет. — Ништяков не хочешь? — а далее — вытянутое от изумления лицо Артёма. И вынужденная улыбка. Давно он не встречал такого беспредела.
— А что ты можешь предложить? — подключается в игру, покуда подошедший парень смотрит на него в упор, демонстрируя свой нервный тик.
— У меня всё качественное. — Никто и не сомневался.
— Мне раньше другой блондинчик вес подгонял. — Хитрый, аккуратный и изворотливый змей, но для рядом стоящего барыги он никто иной, как обычный прохожий, с которого денег поиметь можно.
— Ха, — светловолосый нелепо усмехается, высматривая что-то на другой стороне улицы, — который помер для всех? — хихикает приторно, а затем, видимо, понимает, что сболтнул лишнего. Да под дурачка косит, смачивая языком пересохшие губы и уже желая удалиться. — Пойду минералки куплю. — А чего ещё можно было ожидать от торчка?
Который заметно так даёт газу и сваливает с места. Перебирает ногами, то путаясь в них, то запинаясь о препятствия в виде камней и бордюров.
Залетает в подворотню, оборачивается, пытаясь не человечески красными глазами уловить слежку, но переулок оказывается пустой.
Ещё пара шагов. Выдыхает, накидывая капюшон и пряча руки в карманы, идёт уже более слаженно. Но не успевает среагировать, когда из-за угла вдруг вылетают, хватая его за грудки и оттаскивая к ближайшей стене.
Грохот. Голова идёт кругом, но паренька снова одёргивают, ударяя по щеке и заставляя прийти в себя.