- Севастьян, почему ты мне не рассказал ничего про то, что превращаешься в волка?
Принц опешил. Он не для того уходил в лес, чтобы весь дворец прознал про это.
- А что толку? Горм говорил, что по прошествии недели после получения раны уже ничто помочь не сможет. А на моё письмо он ещё не ответил.
- Да, но как ты себе представляешь, если ты вдруг исчезнешь? Ты потеряешь свой человеческий облик навсегда, перестанешь понимать, что делаешь, будешь хладнокровным убийцей.
- Я не могу рассказать. Это только мои проблемы. И им это незачем знать… Тем более, Марии…
Лекарь хмыкнул.
- Согласен, но что же ты собираешься делать?
- Я не знаю, - честно ответил принц. А что ему делать? Действие заклятия необратимо. Единственное, что ему остаётся, так это просто ждать. Только Баш этого сознавать не хотел. Он надеялся на то, что письмо, которое он написал две недели назад Горму в приступе безнадежности, даст положительный ответ, но маг молчал. Принц опустил голову, закрыв глаза.
Они оба не видели и не слышали того, что в это момент произошло за ширмой. Мария шевелила губами во сне. Она молилась. Одному Царю известно, сколько раз за эти недели она молилась каждый день. Она немного пришла в себя как раз тогда, когда Баш зашёл. Сквозь туман дурноты и тупой боли в плечах, она разобрала суть разговора лекаря и принца. Что же, по крайней мере, у ней нет резона тянуть с письмом Горму. Правда, когда стало тихо, а все молитвы, которые она только знала, закончились, девушка забылась тяжёлым сном.
Солнце взошло уже высоко над горизонтом, когда Мария проснулась уже в своих покоях. Императрица чувствовала себя так, будто побывала второй раз в замке Дранга и испытала на себе яд стража Хранилища магии. Только болела не рука, как было тогда, а плечи, и в десять раз сильнее.
Императрица отвернула голову от окна – её раздражал солнечный свет. Очень хотелось пить. Девушка приоткрыла веки, осматриваясь вокруг. Было очень тихо. Настолько, что собственное дыхание, казалось, громче крика. Но тут царица заметила Баша. Царь спал, положив голову на одеяло и стоя у кровати на коленях. Марии, когда она вспомнила причину ран на своих плечах, стало жаль его. Она понимала, что ничего не может сделать, но от этого становилось только хуже, и она начинала на себя злиться.
Но тут один неудачный вздох, и раздражённая сухостью глотка дала о себе знать. Мария несколько раз кашлянула, но этого хватило, чтобы разбудить принца. Спросонок продрав глаза, Баш тут же подскочил к супруге.
- Маш, как ты? – спросил он взволнованно. Царица с трудом заставила себя посмотреть ему в глаза и натянуто улыбнуться. Но улыбка вышла ненастоящей, больше похожей на гримасу.
- Всё хорошо, Баш…
Мужчина выглядел плохо. Глаза так сверкали страхом за жизнь царицы, что Марии стало страшно. С трудом заставив себя поднять руку, она сжала его ладонь в своей. Император опустил взгляд. Маруся знала, что он чувствует. Но он не говорил. Боялся, что, если начнёт разговор, то придётся поведать и об остальном. Царица сказала за него.
- Не кори себя Баш. Ничего страшного не произошло ведь. Мы попадали в ситуации и похуже этой. Чего стоит одна вылазка в замок Дранга семь лет назад.
Воспоминания вызвали улыбку на лицах обоих. У императрицы получилось разрядить обстановку. Развеселившийся Баш её успокоил. Вскоре он вышел, когда Мария сказала, что хочет пить. Девушка выиграла себе время, чтобы изучить своё состояние без риска. Плечи болели меньше: видно, Теодор таки смазал раны чем-то обезболивающим. На руке всё так же оставался подаренный Гормом браслет, который Мария так и не снимала со вчерашнего утра. Со вздохом Мария стянула его с руки – его нельзя носить всё время. Тут же заныла нога, но Мария уже была рада тому, что всё обошлось гораздо лучше, чем могло. К тому же, браслет, благодаря своей магии, уберёг и её малыша.
Она попыталась сесть и облокотилась на подушку локтями, но тут царица поняла, что под ней что-то есть. Девушка посмотрела на дверь – Баша ещё не было. Она залезла рукою под подушку и достала оттуда мешочек с запиской.
“Здесь то, что вам поможет. Отнесите это к Святому озеру, в пещере, что находится на границе между Обеном и Финградом; опустите в его воды и потом наденьте в полночь на Севастьяна. Чары отступят навсегда.
Маги Горм и Дранг.”
- Так вот, почему Горм не отвечал Башу. Он решил написать мне, - подумал она. Воодушевлённая этим письмом, императрица развязала мешочек. В нём лежала белоснежная жемчужина на золотой цепочке. Что же, не всё так плохо, как казалось вначале.