- Вот, видишь, даже он тебя ободряет. А ты тут ревёшь.
- Тогда убеди свою мать, что Я должна воспитывать ребёнка, а не ОНА, чтобы я не ревела, - обиделась царица.
- Так вы из-за этого рассорились! – вздохнул принц. – О Царь, дай мне терпения. Маш, до родов осталось всего ничего, потерпи чуть-чуть.
- Что изменится после? Разве что, если я… - она осеклась. Говорить о своих страхах мужу она не собиралась. Но было поздновато. Севастьян внимательно посмотрел на жену.
- “Если ты” что?
- Ничего… Баш, я очень устала, давай я вернусь к себе?
Принца насторожила не законченная фраза, но он не стал добиваться от неё ответа: захочет, сама скажет. Он кивнул.
- Может, тебе помочь? Ты еле на ногах стоишь.
Мария пожала плечами, выражая своё согласие. Севастьян приобнял её и взял за руку, и так они дошли до их покоев.
Мария так ничего и не сказала больше, раздумывая над чем-то своим, и не делилась мыслями ни с кем больше.
Вечером к ней зашли элитарии – точнее, те из них, которые оставались в городе. Они долго подбадривали подругу. Хотя, на самом деле, скорее запугивали своими шутками, которые основывались на рассказах их сестёр и жён, которые уже успели родить к тому времени. Императрица лишь качала головой и закатывала глаза, говоря, что подобное её вряд ли испугает, а потом, чувствуя новый накат страха, переводила разговор на дела.
К ней залетал и Восточный, донеся до императрицы весть о том, что злейшая соперница Софии на сердце турмана Адиля скончалась на днях – в столице Ямлеза была эпидемия чумы. Остальные члены правящей династии и сестра императриц Обена остались живы. Мария, по своему обыкновению, не захотела радоваться этому событию, и лишь пожелала Марихан попасть в Небесное Царство, а её одиннадцатилетнему сыну – сил и выдержки, чтобы пережить смерть матери.
Весть об этом снова пробудила страх царицы. Но она смогла быстро себя уверить в том, что если молиться, то всё будет хорошо. На всё воля Царя и Девы!
========== Глава 26. Предсказание ==========
Вопреки опасения Баша, последовавшие за ссорой Марии и королевы Яры три недели обратились в дни тишины. Они практически не общались и старались избегать друг друга, чтобы не повторять неприятный разговор, хотя обе не оставляли надежды доказать свою точку зрения. Правда принц всё равно беспокоился, не зная толком того, что может быть нормальным на девятом месяце, а что нет. На что Роберт отвечал, что всё в порядке, и это нормально.
Было третье сентября, когда вопреки желаниям обоих правителей, Мария и Яра остались в одной комнате. Королева зашла утром к сыну за чем-то, с ней пришли и старшие дочери: Наталья и Татьяна. Девушки тут же подлетели к Марии, заводя разговор о чём-то очень важном, Яра была вынуждена остаться. Баш только был рад – ему надо было уходить на совет к отцу, и он попросил мать присмотреть за императрицей, а сам ушёл.
Мария с энтузиазмом поддержала разговор сестёр мужа, так как те наперебой говорили что-то невразумительное о самой старшей из детей Роберта и Яры. Как оказалось, Ольга решила приехать вместе со своим маленьким сыном к ним из своего островного государства вместе с мужем, королём Наравом.
- Ольга писала, что у её сына глаза голубые…
- … а волосы золотые…
- Весь в отца. У короля Нарава было много поклонниц, когда он ещё был принцем.
- Это не удивительно, судя по вашим рассказам, - улыбнулась Мария, которая уже успела составить себе портреты описанных ей лиц.
- О да, это точно…
Татьяна снова что-то защебетала, не замечая ничего вокруг, но её перебила мать. Королева, нахмурившись, подошла к невестке. Мария вела себя немного странно. Казалось, ей было больно сидеть, пока она не вскрикнула. Яра без труда поняла, что происходит. Обернувшись к Татьяне, она сказала:
- Иди за повитухой, живо.
Немного напуганная Татьяна, выбежала в коридор, услышав приглушённый дверью стон младшей царицы Обена.