— Ну, что, едем? — говорит Тео, подходя к своей машине. Я не слишком-то спешу запрыгнуть в салон и немного приостанавливаюсь, замешкавшись. Но, этого хватает, чтобы он обратил внимание и обернулся, вопросительно подняв брови.
— Дай нам минуту, — просит Лиам.
— Ну, конечно, наши Бонни и Клайд даже перед Судным днем не могут обойтись без пустых слов прощания, — проворчал старичок-боровичок, но все-таки оставил нас вдвоем.
Лиам медленно поворачивается ко мне лицом и нежно улыбается, взяв меня за руки. У меня едва получается выдавить улыбку из себя в ответ и я лишь обреченно вздыхаю.
— Ты чего? Помнишь, мы справимся, если будем вместе? — тихо произносит он, зная что это пустые слова. На деле нет никаких гарантий. Единственное, что нам дает тот факт, что мы вместе, это поддержку. Но, никак не два билета на выживание. Он и сам знает это.
— Я видела, Лиам, — хрипло произношу я, едва сдерживая слезы. Только не сейчас, — видела, что будет, если они победят. Это страшно. Он призовет нечто страшное. Останутся лишь клочки земли, на которых возможно будет жить, а все остальное будет выжжено. Он будет править и никто его не остановит. Но, мы даже до этого не доживем.
— Что еще ты видела? — с опаской спрашивает он, но я видела слишком много, а времени рассказать все нет.
— Симон сейчас на взводе и он дал приказ горгульям всех, кто попытается им помешать, убить, избавиться любым способом. Если вас… если поймают тебя и Дитона на поляне… а у вас против их ничего нет…
Я стала прерывисто дышать, снова и снова вспоминая одну и ту же картину. Руки начинают дрожать, от страха уже жить не хочется. Сколько это будет продолжаться. Я видела, что будет с каждым из нас, если что-то пойдет не так.
— Эй, я тоже боюсь. Вы идете прямо в логово к этим змеям. Заезженный прикол, но и правда, залезть в берлогу к медведю и тыкать ему палкой в глаз безопаснее, чем-то, что будете делать вы. То, что будешь делать ты, — это да. Я говорить в слух не стала, но, то, что произойдет со мной и Тео, если попадемся мы… Впрочем, сегодня рискуют все.
Глубоко вздыхаю и зажмуриваюсь, ибо глаза начинает щипать. Еще немного и слезы предательски потекут по щекам, а мне этого не надо. Судорожно, трясущимися руками обнимаю Лиама, прижимаюсь к нему всем телом, желая быть насколько это только возможно ближе к нему. Глотаю воздух, будто задыхаюсь и цепляюсь пальцами за его тонкую кофту, сквозь которую так хорошо чувствуется тепло. Его тепло. Его запах. Я не могу его потерять.
— Обещай, — хоть это и глупо, но мне это нужно, — что это не последний раз, когда мы видимся.
— Обещаю. Через пару часов мы снова будем рядом, — он чуть отстраняется от меня и смотрит прямо в глаза, — я люблю тебя.
Я на секунду перестаю дышать. Это первый раз, когда он так открыто говорит об этом. Но времени переваривать это нет, к сожалению.
— Я тоже тебя люблю, Лиам, — он лишь на мгновение задерживается на моих губах. И я боюсь, что это в последний раз, — скоро увидимся.
— Еще немного ваших прощаний и мы все увидимся на том свете, если нам повезет и он существует, — неожиданно появляется рядом Тео. Мы с Лиамом киваем друг другу и отпускаем руки.
Тео резко разворачивается и идет к своей машине, а мне остается только идти следом.
— Я бы советовала тебе подробнее изучить историю Бонни и Клайда и перестать романтизировать эти фигуры, — поучительным тоном говорю я Тео, когда он заводит свой автомобиль.
— Обойдусь, — без интереса говорит он, — сейчас мы должны доставить сумасшедшего дедулю в дом престарелых.
— Думаю, будь у меня такое детство, как у него…
— Что с его детством не так?
— Ну, если в общих чертах, то наша распавшаяся полусемья с недоверием ко мне и моим раздражение по отношению к детям на фоне их ячейки общества кажется семьёй на ужине во время рекламы майонеза.