Отступать некуда.
— Рем. — Нацуки опёрся на выставленные назад руки и посмотрел в добродушное голубое небо. — Я люблю тебя, Рем. И я люблю Эмилию.
Девушка положила руки на колени и приготовилась слушать.
— В такой ситуации я должен выбрать одну. — продолжал Нацуки. — Но не могу выбрать. Даже не потому, что люблю вас одинаково… я просто не хочу оставлять одну из вас с разбитым сердцем. И потому единственный выход, который вижу — принять вас обеих. Пусть и ты, и Эмилия станете моими девушками. Я не стану обещать, что это будет к лучшему, решит все наши проблемы, сделает нас счастливыми… не сделает. Но так мы хотя бы можем быть вместе. Да и, если честно — для парня это своего рода вызов, добиться любви сразу двух прекрасных девушек.
Рем только моргнула.
— И Рем, я прекрасно знаю, что после этого все и всё будет против меня. Даже если ваши законы позволяют жениться на двоих сразу, и ваше общество не осуждает такое, и это не вызовет никаких шепотков и последствий, в том числе для трона Эмилии… вы сами будете против. Как можно предлагать девушке делить её с кем-то? Говорить, что любишь не только её одну? Оказывать на её глазах другой знаки внимания, улыбаться другой, целовать, про постель я вообще боюсь касаться… даже если вы обе скажете, что всё нормально… одно дело сказать, и другое — жить так. Та жизнь, которую я предлагаю тебе… это не та жизнь, которую ты хотела бы. Да и если ты согласишься, то не думаю, что сумеем на то же самое уговорить Эмилию. Но я всё равно хочу добиться этого. — Нацуки сжал кулаки. — Это плохой вариант, но лучшего просто не вижу. И если мне вновь придётся выступить против мира, против всех, даже если против тебя и Эмилии… я опять сделаю это. Потому что хочу счастья для нас троих, и уверен, что так мы сможем его достичь, ибо вряд ли захотим лишаться друг друга.
Рем не говорила ничего, не шевелилась, даже моргала аккуратно, боясь пропустить хоть слово.
— Вот об этом я и хотел поговорить, Рем. — Нацуки нашёл в себе силы повернуться к ней. — О том, что я люблю тебя, и хочу, чтобы ты стала моей. Но только если в наших отношениях также будет и Эмилия. Иначе… не думаю, что это будут счастливые отношения.
Он замолчал, ожидая ответа — с которым Рем не торопилась. Она отвела взгляд, разгладила платье на коленях, какое-то время смотрела на поля — а затем неожиданно прыснула.
— Такие сложности лишь для того, чтобы затащить в постель двух девушек сразу. — сказала она.
— Рем, я не про это… — начал объяснять Нацуки, но Рем тут же оборвала его:
— Знаю, что не про это. Эх, Субару-кун. Ты так уверен, что сможешь уговорить госпожу Эмилию?
— Я сделаю это. — только и ответил Нацуки. Рем улыбнулась — а затем резко наклонилась к нему и обхватила за шею.
— Потому я и люблю тебя, Субару-кун. — прошептала она на ухо. — Ты не собираешься жить по правилам, если они мешают счастью тебя и твоих любимых. И всегда найдёшь способ их преодолеть. Так что не беспокойся. Не буду говорить за госпожу Эмилию, но я всегда буду с тобой, даже если в тебя влюбятся ещё три девушки и ты провернёшь с ними такой же трюк.
— Рем, я не думаю, что такое возможно. — попытался улыбнуться Нацуки.
— Мы не знаем будущего, Субару-кун. Когда впервые увидела тебя, то не чувствовала ничего такого. Я пообщалась с тобой, трогала тебя, снимала мерку, даже вместе работали на кухне… и ничего во мне не просыпалось. А потом мы ушли в лес мастера Розваля, и когда вышли, то уже не могла жить без тебя. Я понимаю твои страхи, Субару-кун. — Рем прижалась к нему щекой. — И я действительно не очень довольна делить тебя с кем-то в жизни, в общении, в постели… но ты любишь меня. А любовь невозможно поделить и измерить. И даже если буду в конце десятка списка твоих девушек… пока ты позволяешь быть с тобой, для меня всё хорошо. В конце концов, я однорогая горничная, с самого детства никому не нужная, кроме сестры. Моим мнением можно и не интересоваться.
— Не говори так, Рем. — Нацуки обнял её. — Вообще никогда так не говори. Для меня ты никогда не будешь горничной. И в конце десятки не будешь, даже если случится невероятное и она соберётся. Ты слишком дорога мне, Рем. Настолько, что я не хотел говорить, думал, что ты уйдёшь…
— Я не уйду, Субару-кун. Я никогда и никуда не уйду по своей воле. Как я смогу прожить без тебя… да и ты без меня, если честно.
Оба согласно засмеялись, а затем взглянули друг другу в глаза и поцеловались. Нацуки подумал, что если кто-то из работающих в поле людей видит это и потом всем расскажет, то им придётся ответить на слишком много вопросов.
А также подумал, что его это нисколько не волнует.
— Субару-кун. — сказала Рем, когда они оторвались друг от друга. — Раз уж мы любим друг друга и настолько откровенны… когда я предлагаю воспользоваться собой, то вовсе не приношу себя в жертву злобному чудовищу, а сама хочу и даже требую.