- Чтобы ему не было так больно, Кай резал себя ножом и ломал пальцы, физическая боль заглушала душевную. Когда женщины не стало, он бросился в шахту. Мы нашли его и подняли со дна. Собрали кости, зашили и перебинтовали раны, но он просто лег и отказался вставать. Фризы требовали, чтобы он работал. Он не обращал внимания на их приказы. Его наказали. А потом еще и еще. Показали ему голограмму последних дней его истинной пары. Даже эта жестокость не помогла, он просто не хотел жить. Фризы плюнули на него и оставили умирать.
Шокированная ужасными подробностями, я стояла как вкопанная перед воином, а Бран сидел, уставившись в пол, словно во всем произошедшем винил только себя.
А на самом деле истинными злодеями были два наделенных властью и армией дронов жадных урода, мимоходом, ради эгоистичных нужд калечившие чужие жизни. Только потому, что Фризам самим хреново жилось, они сочли возможным бессовестно похищать, насиловать и убивать.
Инопланетянин продолжал рассказывать мне. Груз, придавивший его плечи, становился легче, я слушала, понимая, как тяжело им здесь пришлось и что моя судьба может быть не слаще.
- Когда они ушли, Кай попытался убить себя еще раз, мы заперли его в подземелье. Хоть он и воин, все равно еле держится, отказывается есть, возможно, скоро последует за ней. Мы взяли на себя его норму работы и перераспределили среди всех. За это Фризы всем уменьшили паек и увеличили норму выработки. - Варвар со злостью оттолкнул поднос.
Внезапно я поняла: инопланетянин говорил о той женщине, что не выдержала рождения ледяного ребенка и умерла, когда существо другого вида заморозило ее тело изнутри и своими игловидными зубами выгрызло дорогу на свободу. Все было тщетно и зря, потомство Фризов тоже не выжило, уйдя вместе с матерью за грань. Иначе бы эти двое мразей сейчас пребывали в более комфортном месте, нежели эта планета-вулкан.
Мне стало жалко бедняжку и запертого в подвале воина.
Удивляясь силе своих чувств, я люто возненавидела Фризов, которые ради своих мелочных желаний лучшей еды, комфорта и развлечений ломали и без того поломанные жизни. Сколько зла они натворили! И ничего уже нельзя исправить.
Я стояла, пораженная рассказом, и не знала, что сказать или сделать, чтобы помочь, я сама была всего лишь пленницей.