Дикая боль в груди затмила все его эмоции и мысли. Он не мог дышать. Враги обступили лежащего, и парень, собрав последние силы, ударил одного ногой в колено, резко поднялся и начал бить их голыми руками, уже ничего не понимая и ни на что не надеясь.
Где-то вдалеке весело кричал его брат.
Родерик опустил руки, которые были в крови, и посмотрел на верхушки деревьев, за которыми возвышались великие Эксерские камни. Ему казалось, что это мгновение длилось вечно. Но оно закончилось очередным ударом ногой в ботинке с тяжелой подошвой, пришедшимся ему в бок.
Родерик потерял сознание и не услышал, как вскоре оборвался и клич его брата.
Комментарий к Пролог. Герард и Родерик
Эксерские камни — группа скал в Тевтобургском Лесу, в Северном Рейне-Вестфалии. Она состоит из тянущегося с северо-запада на юго-восток на протяжении почти километра ряда колоссальных столбов и глыб песчаника, кое-где повалившихся и представляющих огромные, почти отвесные стены. https://holidaygid.ru/svyatilische-externsteine-magicheskaya-sila-drevnih-skal/
========== Глава первая. Волк и дева ==========
Он говорил: «Где скрылся ты?
Куда свой тайный путь направил?
Зачем мой брат меня оставил
Средь этой смрадной темноты».
А. С. Пушкин, «Братья разбойники».
И вот ночь, словно кровожадное чудовище, поглотила деревню. Она пришла из Леса и проникла в каждый дом, сунула свой длинный нос в каждую спальню. Она не осмелилась зайти лишь в замок герцога, и поэтому терпеливо стояла снаружи.
И замок не спал. Он жил бурной жизнью, не сравнимой с теми, какими жили обычные дома. Герцог Фридрих, муж средних лет с безумными глазами цвета угля и огненно-рыжей бородой, пребывал в ужасном расположении духа. Новости о живших в Тевтобургском лесу язычниках, перебивших немало людей герцога Вестфалии, разъярили твёрдого в вере христианина, способного на многое в минуты, когда безумие захлёстывало его живой ум. Отряд разведчиков существенно поредел после того, как прочесал тёмные буковые рощи, и даже гнев герцога не смог бы заставить выживших остаться ночью в Лесу.
Герцог со свирепым упоением наблюдал за тем, как его слуг пытали безмолвные жестокие палачи. Осуждая «варваров-язычников», идущих против истинной веры, веры в Сына Божьего, Фридрих нарушал все христианские заповеди, руками своих головорезов делая людей обесчещенными калеками или даже отнимая их жизни. Он жаждал зрелищ и кровавых мук, он желал видеть, как его люди истекают кровью, слышать, как они молят о смерти. Он был готов, великодушно кивнув, отдать приказ любому, кто будет стоять рядом. Приказ убить. Избавить от мук. Спасти. Отправить невинную душу в Царство Небесное и помолиться за её покой и отпущение всех её грехов.
Слуги боязливо жались друг к другу, опасаясь сделать лишний вдох. Мужчины прятали за своими спинами тихо плачущих женщин, которые молились о том, чтобы Фридриху не пришло в голову послушать детские предсмертные крики. Да, только малолетних детей не было той ночью в зале. Всех остальных под страхом смерти выгнали из их крохотных комнатушек, зазывая на «представления», как их называл герцог. Эти представления отвлекали правителя от неприятных новостей и предостерегали обитателей замка от сочувствия язычникам и последователям узурпатора Генриха, желавшего занять герцогский престол вместо Фридриха.
Люди со страхом и надеждой поглядывали на Олмера, советника герцога и его главного стражника, — молодого мужчину с мягким, будто руки молодой женщины, взглядом тёмно-зелёных глаз и ехидной ухмылкой, редко сходящей с лица рыцаря. Олмер замечал все умоляющие взгляды, но лишь загадочно прикрывал глаза. Он знал то, чего ещё никто не знал. Но когда Фридрих собственноручно начал пороть Эльзу, молодую кухарку, с которой тайно был обручён советник, тот скривился и одними губами что-то приказал стоящему рядом белокурому пажу, единственному ребёнку, находящемуся в холодном зале. Мальчонка, бледный, как смерть, сломя голову понёсся исполнять волю рыцаря. Олмер же не сводил глаз с тихо плачущей Эльзы, и по его безразлично-мягкому взгляду невозможно было понять, что в ту минуту он не в первый раз проклинал герцога Фридриха, не боясь Божьей кары…
Вскоре к Олмеру подбежал паж и, задыхаясь, что-то прошептал ему. Мужчина улыбнулся, вновь посмотрел на свою еле дышащую невесту и вплотную подошёл к Фридриху. Остановившись подле него, Олмер поклонился и громко сказал: