Она рухнула на колени в грязь и беспомощно зарыдала. Но не тревога за Деррика сдавливала ей грудь и прорывалась наружу; ей было жаль себя, одну в целом свете.
***
Лили очень неудачно пихнула Деррика — прямо в больное плечо — поэтому он не смог последовать ее примеру и сразу броситься в лес со всех ног. Пока он пытался отдышаться, возница поравнялся с ним, притормозил и дружески протянул руку. Его голос показался смутно знакомым, но четких воспоминаний в голове не возникло; к тому же Деррик готов был свалиться с ног от боли и слабости. Но раз Лили убежала, значит, это кто-то из ее соседей, а от них добра не жди.
Деррик не придумал ничего лучше, чем покориться. Но стоило ему коснуться протянутой руки, как его грубо схватили за шиворот и зашвырнули наверх. Что-то треснуло и порвалось — должно быть, воротник рубашки.
Теперь он лежал на неровно наваленных друг на друга мешках. В бок упиралось что-то острое, металлическое — посуда, что ли?
Он кашлянул и попытался принять сидячее положение, но немедля был прижат обратно к ложкам и вилкам. Поднял глаза на возницу и узнал широкое лицо парня из Серой деревни, которого Лили называла «Эдди».
— Какая встреча, — сказал Эдди и прищелкнул языком. — Обожди секунду.
Свободной рукой он зашарил в мешке и извлек наружу моток бечевки. Деррик даже не пытался сопротивляться, и в скором времени веревка стянула его запястья. Рана разболелась сильнее прежнего, хотелось только одного — забыться.
— Все-таки ты дашь мне свою кровь, — заметил Эдди, пнул клячу — и повозка двинулась дальше.
— Для переливания нужно специальное оборудование, — пробормотал Деррик. — Ты уверен, что справишься?
Что и говорить, Эдди не выглядел просвещенным в медицинских вопросах. Такие люди подписываются крестиком, но мнят себя знающими все на свете, а тех, кто хоть на грамм умней их, считают хитрюгами, не заслуживающими доверия.
— Не заговаривай мне зубы! — предсказуемо возмутился Эдди. — Мы с парнями поняли так — главное, чтобы кровь попала внутрь…
— Ах, еще и с парнями?
— Четверо моих друзей едут с вещами по другой дороге. Мы условились встретиться в кабаке. А тебе что, жалко для нас, что ли?
— Вы в кабаке и организуете переливание? — спросил Деррик с тоской.
— Лично я прямо сейчас организую переливание, — заявил Эдди и запустил руку в мешок, на котором лежал Деррик.
Это плохо пахло. Когда безмозглый верзила берется за дело, в котором ничего не смыслит, в лучшем случае можно только отбежать на безопасное расстояние. У них в деревне тоже жил один такой. Волочился за Мэри Ди. Деррик закрыл глаза и против воли улыбнулся — вспомнил, как Мэри Ди отзывалась о такого рода ухаживаниях. Уж что-что, а язычок у нее был острый. Впрочем, об ухаживаниях Олли она отзывалась еще язвительней. Не хотела понимать, что Олли еще мальчик, у него первая любовь. Хитрая, жестокая Мэри Ди.
— А чего это тебе так весело? — спросил Эдди, вырывая Деррика из воспоминаний.
Телега качнулась и остановилась. Он открыл глаза и увидел, что Эдди успел вооружиться складным ножом. Кляча мирно пощипывала траву на обочине.
— Может, сначала лучше все-таки до кабака доехать? — предложил Деррик — безо всякой, впрочем, надежды. Страшно подумать, что замыслил этот тип, но самое обидное, что наверняка нечто глупое и бесполезное.
— И до кабака тоже доедем, обязательно, — успокоил его Эдди и достал вслед за ножом жестяную кружку. — Но, понимаешь ли, я болен. Зачем ждать, когда я могу уже сейчас исцелиться?
Деррик смотрел на кружку со смешанными чувствами. Ему хотелось и смеяться, и плакать от ужасной нелепости происходящего. Но где бы взять силы на такие эмоции?
— Только не говори, что ты собрался пить мою кровь, — выдавил из себя он, уже зная, что как раз это Эдди и собрался сделать.
— А что не так-то? — вскинулся тот. — Что тебя не устраивает?