Она не отвернулась.
—Да. — Сердце встрепенулось, возвращаясь к жизни. — Обещаю.
***
Прошло два месяца, прежде чем Гермиона увидела его снова. Тусклая сырая осень уступила место ещё более промозглой зиме, серое небо сыпало дождем, узкие улочки подёрнулись туманной дымкой. Город кишел черными пальто: люди суетливо бегали в поисках рождественских подарков, стремглав бросаясь с тротуаров в магазины, автобусы или вниз по лестницам и эскалаторам в метро. Ей много раз мерещилось, что вот, вот же он, но до сих пор это всегда оказывалось только игрой воображения.
До сих пор.
Гермиона зашла в паб на Чаринг-Кросс-Роуд. Это было сетевое заведение: новёхонькое ширпотребное убранство в обёртке семнадцатого века. Чёрные балки под потолком, блестящие ламинированные листки меню, стоящие на столах, дешёвое дежурное пиво, свободно льющееся из кранов. Узорчатое ковровое покрытие, какое-то липкое, запах туалетов, доносящийся откуда-то из-за бара. Она была здесь сегодня впервые — спроси её кто, она не сумела бы объяснить причину. Мама и папа всегда твердили, что нужно по возможности избегать подобных мест. Во время семейных выходов они, бывало, отклонялись от намеченного маршрута и по полчаса петляли в поисках «истинного гастропаба»: мама говорила: «Ты ведь знаешь, мы не доверяем ресторанам, у которых меню в картинках».
И этот паб родители не удостоили бы вниманием, даже если бы Гермиона стояла в его витрине нагишом.
Сегодня, впрочем, Гермиона имела вид совершенно презентабельный. Кутаясь в шерстяное пальто с поникшим бумажным маком на лацкане[1], она потягивала джин с тоником. И даже не вздрогнула, когда он уселся напротив со стаканом виски в руке.
— Это уже как-то ненормально, — сказала Гермиона.
— Действительно, — согласился он. Он протянул руку, и она сжала его ладонь на короткое мгновение, будто не решаясь на более длительное прикосновение, какого требует рукопожатие.
— Как там в Линкольншире?
— Пасмурно. Дождь.
— Как в Лондоне, значит.
— Да, практически.
Снейп отпил из своего стакана, поморщился, и она улыбнулась, едва не забыв прикрыть рот рукой.
— Как вы меня нашли? — спросила Гермиона — не могла не спросить.
— Я вас не искал, — ответил Снейп. — Почему вы не нашли меня?
— Я вас не искала, — парировала Гермиона. Излом его бровей стал изумлённым, но быстро принял свой естественный, сердитый вид.
— Что ж, вот мы и встретились опять. — Откинувшись на спинку скрипучего стула, Снейп закинул ногу на ногу, примостив щиколотку на колено. Ботинки из настоящей кожи, но изношенные —чёрные, как и вся его одежда. Чёрная пустота в форме мужчины. Негатив человека. — Что привело вас на Чаринг-Кросс?
Гермиона перегнулась через стол, упершись в столешницу кулаками. В складки ладоней впились крошки, оставленные предыдущими посетителями.
— То же, что и туда, разве нет? — прошептала она. — Сюда тянет так же.
Он ничего не ответил, просто смотрел чёрными блестящими глазами.
— Вы ведь тоже пришли, — напомнила она. — Мне-то не соврёте.
Его нога опустилась на пол. Стул под ним скрипнул, опасно накренился — Снейп дёрнулся навстречу, стукнувшись коленом о её обтянутое чулком бедро, прежде чем пристроил его в безопасный уголок у края стола. Он втянул губы — показался и исчез за зубами кончик неожиданно розового языка. «Не красавец, — подумала Гермиона. — А взгляд так и притягивает».
— Да, — шёпотом признал он наконец. Она встревожилась и тут впервые (и почему впервые, учитывая обстоятельства их первой встречи?) осознала, что ничего об этом человеке не знает. А ведь он может быть опасен.
Собственно, он, похоже, и правда опасен. Эти глаза, сама его поза, его инаковость — он будто не принадлежал этому миру, будто пришел откуда-то извне. Неужели и Гермиона производила такое впечатление? Порой ей хотелось, чтобы так оно и было — это, по крайней мере, объясняло бы, почему у неё так мало друзей.
— Что вообще происходит? — спросила она, соскальзывая на самый краешек стула.
— Не знаю.
— Когда вы приехали?