— Рон, — снова сказала Гермиона, смакуя короткое слово, и прошла в садовую калитку Норы.
— А, славно, вы вернулись!
Миссис Джонс с поразительной скоростью вылетела в прихожую, поправляя очки. Генри следовал за ней по пятам.
— Не знаете, Гер… моя спутница ещё не вернулась? — спросил Снейп, поддевая один ботинок носком другого и пытаясь удержаться на ногах.
— Не вернулась, — ответила хозяйка. Она вытащила из кармана карточку и вручила Снейпу, держа её между большим и указательным пальцами. — Кое-кто приходил и оставил для вас кое-что.
Заломив бровь, Снейп взял карточку, оглядел.
— Это же ваша визитка.
Миссис Джонс махнула рукой.
— На обороте.
Снейп перевернул карточку.
— Номер телефона, — сухо констатировал он.
— Такой милый мальчик. Очень симпатичный, примерно того же возраста, что ваша подруга. Чёрный. Можно так говорить, нынче-то? Чёрный?
Снейп не ответил.
— Чего он хотел?
— Просто поговорить с вами.
— Он что-то продавал?
— Да вроде нет. — Миссис Джонс пожала плечами. Она замолчала, втянула носом воздух, как собака, напавшая на след. — Вы пили?
— Я гулял, — сказал Снейп, надеясь, что язык у него не заплетается. Обслуживающий персонал паба в Лощине Тьмы сегодня был приветливее и не жалел эля. Официантка даже разбудила его, когда он умудрился задремать, привалившись к стене, и едва не пропустил последний автобус.
Непродуктивный получился день.
— Хорошо погуляли? — всё любопытствовала миссис Джонс.
— Он сказал, как его зовут? — Снейп крепко сжал карточку в кулаке.
— Вы знаете, не припомню, — ответила миссис Джонс, щурясь и сдержанно улыбаясь. Пёсик заскулил. — Не дай вам бог дожить до моего возраста, — поделилась она, взмахом руки утихомиривая животное, — я теперь просто открывалка для консервов.
Она скрылась в кухне. Генри проскользнул вперёд хозяйки, стуча когтями по полу.
Снейп взглянул на карточку, на вмятины, оставленные на бумаге его пальцами. Затем снял трубку с телефонного аппарата в прихожей и набрал первую цифру номера.
***
— Нашли его?
Тот же самый водитель принял у неё билет и пробил его так же ритмично и равнодушно.
— Да, — сказала Гермиона.
— Быстро вы обернулись, — заметил он.
Гермиона прошла в конец автобуса и уселась прямо на любимое место Снейпа, едва чувствуя спиной сиденье. Она прошагала восемь миль, но не стёрла ступни, и ноги не болели. Водитель закрыл двери, тронулся с места. Гермиона прижалась головой к запотевшему стеклу, совсем как Снейп тогда, и слушала свое хриплое дыхание.
Она не совсем понимала, чего она ждала. Само название — «Нора» — вызывало столько ассоциаций: хоббичья норка с круглой зелёной дверкой, открывающейся в бунгало с низким потолком, или (интересно, с чего бы) что-то вроде старой пивоварни, из тех, по которым водили её родители во время загородных поездок: слепленные кое-как старые дома, строившиеся по кускам, росшие вверх и вширь по мере растущей потребности в пространстве.
Точно так же Гермиона рассчитывала, что на этом автобусе (если она вообще поехала бы обратно, а не поселилась бы навеки в Норе, среди людей, которые её знают, понимают, хотят быть с ней) будет вместе с ней ехать Рон. Что он будет разговаривать с ней, напоминая обо всем, что она потеряла, и помогая вспомнить всё, что она забыла. Что она усадит его в их со Снейпом комнате, и Рон им всё-всё расскажет. Что камень с её души упадёт, а этот мир померкнет и растворится, и останется только чистое, правильное, хорошее и доброе.