«Очевидно, чисто акустические явления», — подумал инженер Харлисон.
В этот момент его сердце забилось сильнее, когда голос, затухая, простонал:
— Роу! Ах, мой Роу!
Это был голос, прозвучавший ночью, в тумане, когда он вышел из ресторана «Долина царей». Голос, полный болезненной нежности.
Роуланд бросился дальше бегом.
Коридор закончился тупиком, но в свете далекой лампочки поблескивала фаянсовая ручка.
И он нажал на эту ручку.
— Мне кажется… Это Харлисон… — пробормотал лорд Дембридж, вытаращивший глаза на внезапно появившегося перед ним человека.
Ослепленный светом люстры, пораженный этой неожиданной встречей в финале своего путешествия, Харлисон замер на месте.
Инспектор Каннинг встал, и в его глазах промелькнул странный блеск.
— Я арестую его! — произнес он дрогнувшим голосом.
— Кого? Харлисона? — спросил шеф.
— Нет, сэр… Джека-полуночника!
Глава VII
Финал одного эпизода
К грязным стеклам пустого дома приникла тень, жадно следящая за особняком на Найтрайдер-стрит.
Эта тень тоже прошла туннелем, закончившимся в подвалах Скотленд Ярда. Перед ней тоже поднялась металлическая дверь, похожая на гильотину; она постояла, прислушиваясь, перед последней дверью, а потом осторожно повернула фаянсовую ручку.
Люстра с хрустальными подвесками продолжала гореть, но секретный кабинет Гровера был пуст.
— Слишком поздно! — прорыдала тень.
Она бегом проделала в обратном направлении путь до дома на Найтрайдер-стрит, и оказалась в столовой.
Здесь она самым тщательным образом проверила картину Гильдебрандта, после чего в отчаянии заломила руки.
— Слишком поздно! Я уже не могла спасти его любой ценой!
Каннинг тоже погрузился в подземный лабиринт, обеспокоенный и сердитый, с тяжелым грузом неудач на сердце.
Разумеется, его меньше всего удивило существование подземного прохода; он хорошо помнил слова знаменитого шефа лондонской полиции:
«Самые важные учреждения королевства, даже запертые на три оборота ключа, всегда остаются столь же доступными, как Гайд-Парк днем!»
Каннинг оказался в пустом доме, обстановка в котором удивила его не больше, чем все остальное.
Он посмотрел на заднюю сторону особняка Харлисона и почувствовал глухую ярость.
«Слишком серьезно для нас! Кто играет с огнем…»
Он внезапно прижался к стене. К призрачному утреннему свету добавился красноватый свет. Этажом выше зажглась лампа.
Дом оставался молчаливым; самые чуткие нервы смогли бы определить, что это молчание продолжалось много лет.
Суперинтендант поднялся по лестнице мягкими бесшумными шагами, характерными для сотрудников Скотленд Ярда, когда они идут по следу преступников, и оказался наверху в тот момент, когда лампочка на потолке совершенно пустой комнаты моргнула несколько раз и погасла.