— Истинный указал на Рустама.
Растерянный татарин медленно приблизился. В глазах горел единственный вопрос: «Что нужно делать?», но слова от страха слиплись, не торопились вырваться наружу. Вопрос так и остался во взоре.
— Слова Свидетельств двух исламских помнишь? — торопил Палач, —
— Лучше по-русски…
— А что? — съязвил подошедший Антип, — Не знаешь языка родной веры?
Легкий взмах руки Палача и он отлетел к противоположной стене, разбивая на ходу глиняные горшки. Лицо исказила гримаса боли, но привычного желания сопротивляться не возникло — бандит так и остался сидеть на груде треснутой посуды.
— Я знаю… верю всем сердцем… — тихо начал бубнить татарин.
— Остановись! Что ты бормочешь, право?
Ведь это не пустая болтовня! — вскрикнул Истиннхый, —
— Я… я же верю…
— А что же… А как же?…
— Ты, веришь ли, в слова, что произносишь? — не унимался Серебристый.
— Да, — тихо выдавил татарин.
— ВО ЧТО ТЫ ВЕРИШЬ?!! И ЧЕМУ ТЫ ВЕРИШЬ?!! — громыхнул Палач.
— Во Всевышнего…
— Скажи яснее, громче и понятней!
— Верую! — смелее ответил Рустам.
— Да! — голос раздался еще громче, тверже.
— Да! — выкрикнул клятву посвящаемый.
— Теперь готов ты, что ж, берись за дело!
Рустам громко и уверенно произнес слова Двух Исламских Свидетельств. Палач быстро приблизился к нему, и лысая голова склонилась к уху. Едва различимый шепот произнес новое имя.
— Я теперь…
— Да, понял, — Рустам кивнул, находясь в состоянии непривычного блаженства.
Сквозь треснутое окно виднелась стража. Тени суетились, начиная подозревать неладное. Один что-то говорил, указывая на дом, и весь отряд поворачивал головы к избушке. Он пытался в чем-то убедить коллег, но ему возражали, испуганно отмахиваясь полупрозрачными руками. Видно, что сомнения стражника разделяли, но страх перед палачом оказался сильнее.
— Пришел и твой черед, давай же, подойди! — серебристая длань указала на Антипа.