Израдец щелчком погасил экран. Андрей укоризненно покачал головой и тихо шепнул на ухо Ждану:
— Когда отправишься ты на «Олимп», лукавый? — уже в полный голос спросил Андрей.
— Как отдадите Златник.
— Отдать? — засомневался Антип, — Столько сил потрачено, и… отдать? Этому?
— Пойдем вместе.
— Зато я Наместник! Ну, почти… И при мне тебя не тронут.
— Еще как тронут, если промолчишь ты.
— Не говори ерунды! Зачем мне связь, если вас не будет рядом? А если причиню вред тебе, то договоренности лопнут. Они же, — Израдец указал на присутствующих, — не пойдут с Харалугами, если не уберегу их ноющего Андроклоса. Да и кого я буду в карты обыгрывать?
— Подожди, — вклинился Волна, — Златник для чего искали? Чтобы с «Олимпом» связаться. Давайте свяжемся! А вот если там подтвердят слова демона, тогда и будем думать, соглашать ли с предложением Войны.
— То есть монета… не работает?! — в ужасе вскрикнул Алексей.
— А на фига ему тогда Златник? — Антип кивнул в сторону демона.
— И что же, отдать? — видно, что Антип не убежден.
— Боюсь я, что придется нам поверить…
Антип с сомнением протянул руку. Пальцы неохотно разжались, золото теплым блеском вспыхнуло на ладони, и монета покатилась по столу в сторону Израдца.
— Ага, сейчас! — в ужасе отскочил демон, — Чтобы она меня спалила окончательно?
— Не понял, — Анти-поэт снова поймал Златник, — А как же…
— Ее отдать ты должен ЗАХОТЕТЬ, — тихо подсказал Андрей.
— Захотеть? Но я… Я НЕ ХОЧУ! — честно признался Антип, — Мне совсем не нравится этот черт, и вся эта затея мне не нравится. Не желаю в ней участвовать. Боюсь втравливать друзей. Понимаю головой все, что вы тут говорите, но… не хочу… так что или бери ее, или… вон, иди с миром. Знает лихо где выход!
— Нет такой… — начал было Рустам, но договаривать не стал, лишь махнул рукой.
— Что хочешь за это? — хитро прищурившись, спросил Израдец у Антипа.
— Как так, что хочу? — вспыхнул бандит, — Я не умею торговать чувствами! Не стану даже думать, чтобы продавать жизни друзей. Или ты и мне хочешь бабу из ада выписать? Это как-то… как-то оскорбительно! Даже для меня.
Последние слова Антип произнес со вздохом. Он понимал, что Истинный прав, что необходимость диктует страшные условия, но как заставить себя? Можно убаюкать совесть, можно страх спрятать за ширмой напускного веселья, а нечестность закамуфлировать «общей несправедливостью», но как по желанию почувствовать требуемое?