Перевод: А. Черепанов
Церковь на Хай-стрит
…Пастух, стерегущий у секретных врат, кои имеет, как известно, каждая могила, и он же питается тем, что из той могилы произрастает… Абдул Альхазред, «Некрономикон»
Если бы я не стал жертвой обстоятельств, то никогда бы не поехал в древний Темпхилл. Но в те дни у меня было очень мало денег, и, вспомнив приглашение друга из Темпхилла занять должность его секретаря, я понадеялся, что вакансия, открытая несколько месяцев назад, все еще свободна. Я знал, что другу вряд ли удастся найти кого-нибудь, кто пожелал бы остаться с ним надолго; немногим придется по вкусу место, пользующееся столь дурной репутацией, как Темпхилл.
Размышляя таким образом, я сложил в чемодан немногие имевшиеся у меня пожитки, погрузил его в маленький спортивный автомобиль, позаимствованный у другого друга, который отправился в длительное морское путешествие, и в ранний час, когда движение в столице еще не достигло своего обычного пика, покинул Лондон и крошечную каморку в почерневшем, ветхом здании на задворках.
Я много слышал о Темпхилле и его обычаях от своего друга, Альберта Янга, который провел в этом умирающем городке в Котсуолде несколько месяцев, изучая разные немыслимые суеверия в качестве материала для своей книги о ведовстве и связанной с ним фольклорной традиции. Хотя сам я не суеверен, мне было тем более интересно, неужели вполне здравомыслящие люди и впрямь избегают лишний раз проезжать через Темпхилл — если верить Янгу — не столько из-за того, что им не по душе этот маршрут, сколько из-за странных слухов, которые то и дело просачиваются из города и его окрестностей.
Может быть, оттого, что я слишком долго думал об этих сказках, пейзаж по мере приближения к месту моего назначения показался мне тревожным. Вместо плавных складок холмов Котсуолда с укрывшимися в них деревушками и их коттеджами с деревянным вторым этажом и соломенными крышами вокруг раскинулась мрачная, угрюмая равнина, почти необитаемая, где даже из растительности присутствовала лишь жухлая, серая трава и редкие, покрытые лишайником дубы. Некоторые места меня даже напугали: к примеру, тропа, сворачивавшая от дороги к ручью, в медлительной, поросшей зеленой ряской воде которого проезжавший мимо автомобиль отражался, как в странном кривом зеркале; объездной маршрут, проложенный прямо через болото, где деревья смыкались надо мной так плотно, что я ехал, почти не видя жижи по бокам дороги; а еще почти отвесный склон одного лесистого холма, нависший над самой дорогой так, что ветви тянулись к проезжавшим внизу, как костлявые узловатые руки леса, который, казалось, рос тут всегда.