Но отправка СМС оказалась и единственным, что он успел. В тот самый миг, когда сообщение устремилось в космос, чтобы, спустя несколько секунд, спикировать на телефон адвоката, в двери камеры отворилось окно "кормушки", и внутрь заглянул милиционер. То явно был не охранник. Такой вывод Глеб сделал по его комплекции — было заметно, что визитеру пришлось встать на цыпочки. Это позволило узнику разглядеть у него на плечах погоны майора. Стало быть, кто-то из начальства пожаловал. Что ж, весьма своевременно…
— Здравствуйте, — сказал, вставая, Глеб. — Я бы очень хотел услышать от вас, за что меня задержали.
— Это что такое?! — вместо ответа закричал майор, увидев в руке Юрасова телефон. — Откуда у него мобила?
— С собой была, наверное, — произнес кто-то за его спиной.
— Так почему не обыскали? Немедленно заберите! — майор исчез из проема, уступив место амбалу-охраннику. Забряцали ключи. Глеб понял, что конструктивного диалога, скорее всего, не выйдет.
В течение следующих нескольких минут телефон и содержимое карманов Глеба перекочевали в здоровенные лапы вертухая. Майор вошел в камеру и остановился у входа, сложив руки в замок за спиной. В коридоре Глеб заметил Карпова и Гаврилову. Последняя, как показалось Юрасову, смотрела на него чересчур уж пристально. Но ему это было безразлично.
— За что меня задержали? — повторил Глеб, глядя на майора. — И что с моей женой?
— А то ты не знаешь, — усмехнулся милицейский начальник. По интонации, с которой это было сказано, Глеб понял, что получил ответ на оба вопроса сразу.
— Я не убивал Аллу, — произнес Юрасов.
— Если не убивал — значит, пойдешь домой, — пожал плечами майор. — Разберемся. Ремень и шнурки изыми у него, — эти слова были обращены уже к охраннику.
"Разговор окончен", — мрачно подумал Глеб. Безропотно вынул из джинсов ремень, расшнуровал ботинки. А после — растянулся на "шконке", игнорируя присутствие ментов. Им, кажется, тоже было на него наплевать. Или нет — если судить по взгляду Гавриловой и по последней фразе лысого майора?
— Странный какой-то маньяк, — обронил тот, выходя из камеры.
"Маньяк? Какой еще маньяк? Они что здесь, с ума все посходили? Что с Аллой? Если ее убили, то почему они ничего не скажут? Да это просто роман Кафки какой-то!", — Глеб с силой впечатал кулак в синюю бетонную стенку. Боли он при этом не почувствовал.
"Ничего, — подумал Юрасов. — Сейчас приедет Вадим, и это проклятое недоразумение разрешится. Загнобить меня тайком они не смогут".
— Никто тебе не поможет! — раздался вдруг рядом чей-то противный голос. Не противный даже, а откровенно мерзкий — будто у кого-то в заднице вдруг вырос язык, а после задница эта простудилась и охрипла.
— Что?! Кто это здесь?! — Глеб мгновенно принял сидячее положение и потрясенно уставился на пол в центре помещения — там клубилось небольшое зеленое облачко.
— Я — твоя самая страшная сказка, — прозвучало из него. По камере начало расползаться отвратительное зловоние. Глеб зажал двумя пальцами нос.
— Что, не нравится, как я пахну, да? — насмешливо произнес гнусный фальцет. — Терпи, сука! Бог терпел — и нам велел!
— Кто ты? — Глеб смотрел на облако широко раскрытыми глазами.
— Ну потерпи немного, мой милый! — издевательски выкрикнул голос. — Сейчас ты сам все узнаешь!
Зеленая муть начала концентрироваться, принимая контуры какого-то существа. Через несколько минут перед Глебом на полу стоял кошмарный монстр, испугаться которого мешали только его размеры. Тварь была ростом с откормленного кролика, решившего вдруг начать ходить на задних лапах.
Но вот во всем остальном она ничуть не походила на добродушного ушастого зверька…
Скорее уж на игуану — но антропоморфную, комплекцией отдаленно похожую на человека. Мощные задние ноги и короткие лапки-руки. Извивающийся длинный хвост. Морщинистая морда, главной "достопримечательностью" которой являлись два ряда блестящих зубов. С черепа монстра свисали несколько прядей рыжих волос. Красные глаза смотрели на Глеба Юрасова с невыразимой ненавистью. Посмотри на него так какой-нибудь человек — непременно нарвался бы на выяснение отношений.