Вряд ли он знает что-то серьезное о древнем Востоке. А стало быть — не сможет продолжить этот разговор, стушуется и вернется к своей работе, ограничившись дежурным "Ясно".
Но так не случилось.
— Ты слышала что-нибудь о "Черном Коране"? — спросил Андрей.
Вот это было неожиданно. Настал ее черед стушеваться. Но отступать было поздно. Во-первых, это значило потерять лицо, а во-вторых — любопытство было сильнее нежелания продолжать разговор.
— Нет, — Диана повернулась к нему. — А что это? Какая-нибудь страшная сказка, вроде магрибского молельного коврика, про который Пелевин писал?
— Нет, — покачал головой Андрей. — Это несколько большее. Как известно, священная книга мусульман была записана со слов пророка Мохаммеда его ближайшими сподвижниками — сахабами. Так вот, существует предание — никакими историческими источниками, правда, не подтвержденное. Оно гласит, что время от времени пророка посещали приступы безумия, во время которых он катался по земле как эпилептик, но… продолжал проповедовать. Правда, проповеди его в такие моменты носили совершенно иной характер. В них не было места учению мира, благочестия и добра. Совсем наоборот, пророк начинал рассказывать ужасные истории о гибельных войнах, и легионах чудовищ, жаждущих человеческой крови и плоти. Рассказы те были очень сумбурны: во время них Мохаммед все время перескакивал из прошлого в настоящее, из настоящего — в будущее — и вновь возвращался в прошлое.
— Гибельные войны и ужасные чудовища? — Диана закусила губу. — Стало быть, ислам — не такая уж мирная религия?
— Думаю, это зависит от того, кто и в каких целях ее использует, — Андрей бросил взгляд на монитор, пробежался пальцами по клавиатуре. По мне, так самая обыкновенная религия, не лучше и не хуже любой другой. Только эти речи Мохаммеда — если они были, конечно — не имеют отношения к исламу. И Кораном их назвали лишь потому, что их — якобы — изрек тот же человек, с чьих слов писалась и священная книга.
— Я не совсем понимаю, — Диана нахмурила лоб. — Зачем же он противоречил сам себе?
— Пророк — не профессия, а тяжелый жребий, — иронично улыбнулся Андрей. — Его устами могут вещать потусторонние силы, а их существует гораздо больше одной. Он — как радиоприемник, транслирующий для окружающих то, что передают в эфир различные радиостанции. И когда одна станция замолкает — начинает работать другая… По крайней мере, я так себе это представляю.
— Так и что же там было дальше с этим "Черным Кораном"? — к этой минуте любопытство уже не просто обуревало Диану, а сжигало ее изнутри.
— Как я уже говорил, сказанное Мохаммедом во время припадков не имело никакого отношения к исламу, — продолжил компьютерщик. — Он говорил о невиданных тварях, сквернословил, призывал к насилию и бесчинствам. На самом деле его устами вещало нечто потустороннее — но сахабы не сразу разобрались, что к чему. Через какое-то время им пришлось вымарать часть текста из содержания "основного" Корана. Кстати, наверное, именно поэтому у ислама не слишком хорошая репутация среди носителей других религий. Ведь в самых ранних версиях Корана действительно могли содержаться призывы к войне против всего мира.
— Значит, эти тексты сохранились? — зачарованно выдохнула Диана. — Ведь кое-кто на Востоке до сих пор пытается развязать такую войну.
— Тут, скорее, дело в устном предании, — покачал головой Андрей. — Доскональное знание речей пророка издавна было одной из священных обязанностей мусульман. Весьма вероятно, что и часть откровений "другого" Мохаммеда продолжила передаваться из уст в уста даже после того, как были уничтожены содержавшие их записи. Впоследствии все, как водится, смешалось и исказилось — и нынешние радикальные исламисты искренне верят, что все это — часть их собственной культурной традиции.
— И это все? — в голосе Дианы послышалась нотка разочарования.