Способ действует хорошо.
* * *
Мне не терпелось испробовать Ритуал Колокола, поэтому, не откладывая, я начал эксперимент в тот же вечер. Согласно записям моего предка, в процессе ритуала нужно было выпить определённое зелье, рецепт для которого давался в тех частях его бумаг, которые не были зашифрованы. Формула зелья включала в себя определённые наркотики и ядовитые алкалоиды, такие как белладонна и аконит, но, поскольку я ранее пробовал эти и другие сильнодействующие наркотики, пытаясь систематически расстроить свои чувства, у меня, к счастью, эти химические вещества были в свободном доступе.
С небольшим трудом мне удалось открыть ставни, которые прочно затворяли окна, позволяя холодному ветру от бушующих морских волн очищать затхлый воздух в башне; затем, установив механизмы в соответствии с инструкциями и выпив эликсир, я сел прямо под колокол из потускневшего серебра, и Ритуал начался. Медленный звон колокола был глубоким и мягким, и, пока он продолжался, я осознал сонное оцепенение, охватывающее мои органы чувств; но мне было трудно точно определить, происходило ли это из-за наркотиков, которые я принял, или из-за монотонной музыки колокола.
Через открытую створку окна я мог видеть дома старого города под Цитаделью и низкие холмы за его пределами. Я видел скалы, о которые хлестали волны, сверкающие под лучами восходящей луны. Постепенно — незаметно — началось странное изменение, преобразующее сцены, которые находились подо мной. Сначала очертания старых домов размылись и стали нечёткими; со временем они полностью исчезли и были заменены другим, совершенно отличающимся набором изображений, которые, казалось, накладывались на дома, как будто под воздействием какого-то таинственного колдовства. Древние дома, большинство из которых датировались эпохой Елизаветы и которые разрушались от возраста и долгого забвения, стали новыми и свежими, словно омоложенными; улица из сверкающих булыжников постепенно заменялась извилистой дорожкой, которая казалась усыпанной сверкающей слюдой; а округлые холмы и грубые скалы за городом Нортхемом были изменены путём медленных и мельчайших градаций в ряд каменных шпилей, похожих на зубы — шероховатые и невыветрившиеся от столетий ветров и дождей, подобно горам на самой Луне.
За игольчатыми шпилями из голого камня теперь больше не двигались волны моря; на их месте бурлил и кипел вязкий чёрный пар, который казался тяжелее воздуха и переливался беглыми вспышками странных и незнакомых оттенков, которым я не мог дать названия. Луна уже давно исчезла с небосвода, который изменился от бездонного чёрного до своеобразного оттенка вспыхивающего пурпура, по которому теперь плыли луна за луной из светящегося перламутра и бледного опала. По смещению лучей многих лун я понял, что усыпанная слюдой улица или тропа, которая была пуста, теперь заполнилась странной компанией призраков, носивших одеяния многих стран и далёких веков. Здесь шёл солдат в бронзовых наколенниках и с нагрудным знаком римского легионера, а рядом с ним представительная фигура в строгом сукне и в шапке пуританского божества. Шаркающий житель Востока в оранжевом халате из мерцающего шёлка сопровождался саксонскими крестьянами в грубых самотканых спецовках, с копнами соломенно-жёлтых волос и гамашами, сплетёнными из лоскутов ткани. Люди со смуглыми лицами в тюрбанах и фесках шагали по сверкающей тропе, их нижние конечности были завёрнуты в объёмные панталоны, а кривые сабли они заткнули за пояс.