– Белка, нам ещё медовухи! – хриплый возглас из залы.
«И правда Белка», – если бы мог, Стефан усмехнулся бы, но его лицо осталось неподвижной маской.
Вино и камин продолжали согревать. Что там опять за неприятные вопли у дверей трактира? Он нехотя повернулся.
«Только не это. Кукольник, – желудок ответил противным спазмом. – А ведь я мог бы их просто испепелить. Всех разом. Но брат вряд ли оценит».
Кукольник начал вещать что-то про Дивного бога и жрецов, водя куклы внутри ящика под дружные крики зрителей. Внезапно смысл представления острой иглой вонзился в сознание Стефана. И плотина, перекрывающая память ради элементарной безопасности, рухнула. Образы, звуки, ощущения затопили Стефана до краёв. Каждый нерв, каждый мускул свело непереносимым ужасом. Словно вокруг рушились сами основы мироздания, и среди хаоса находился маленький мальчик, который взывал к милосердию. А в ответ только эхо, слово «навсегда», и бесконечная иссушающая боль.
Танцуй, кукла, танцуй.
Твоя кровь питает саму землю Фолганда.
Ты нужен ей.
Танцуй же, мой навсегда.