Рассматривая тело незнакомки, ученый успел заметить немного разорванную тунику на плече. И что-то проглядывалось сквозь ткань. Беккет склонился над спящей и осторожно расширил разрез руками, чтобы прочесть надпись.
— «JM»… Клеймо сделано достаточно давно, раз успело немного срастись… Но что оно означает? — он посмотрел на Найнса, который, кажется, не слишком интересовался тем, что начертано на теле незнакомки.
Найнс попытался продумать довольно едкий ответ. Как настоящий учёный, Беккет слишком пытлив, однако Далила мигом взяла инициативу на себя:
— Когда-нибудь любопытство всадит тебе кол в сердце, дитя.
Древняя крутилась около котелка, точно огонёк. Гибкие и изящные движения околдовывают. На секунду Бруха вспоминает их первую встречу на могильных костях… Может быть, именно тогда мир подписал смертный приговор?
Взгляд снова изучает тонкое тело незнакомки. Тайны и интриги никогда не интересовали Родригеса. Тем не менее, неизведанное влечение будоражило кровь. Ведь обычно в саркофаги просто так не попадают.
Наконец-то зелье было готово. Говоря что-то на неизвестном языке, Далила медленно приблизилась к девушке с сосудом, жидкость которого напоминала по цвету смертельный яд. Кипящая жидкость едко-зеленого цвета медленно закапала в полуоткрытые уста. Аромат специй и диких растений напоминал безбрежные рынки таинственного Востока.
Утончённые пальцы внезапно вынули из карманов джинсов складной ножик. Сделав аккуратный надрез на запястье, вампир позволила нескольким капелькам крови упасть на пухлые губы незнакомки.
— Молитесь, — вдруг прошептала Далила. — Зверь должен услышать нас.
Беккет тихо вздохнул, когда запах древней крови защекотала ему ноздри. Она так и манила вонзиться в источник, узнать все то, что ему было недоступно. Огромные знания скрывались в этой крови, и Зверь Беккета стал пытаться взять вверх над разумом.
Мужчина приложил массу усилий, чтобы не сорваться и не напасть отвратительным зверем на Древнюю. Найнс такого, кажется, не испытывал. Он стоял рядом с ученым, прикрыв глаза то ли от удовольствия, то ли от чего-то неизвестного Беккету.
«А что, если девушка нападет на Древнюю и превратит её тело в сплошной кусок мяса? Что, если девушка похожа духом на Гангрел?» — вдруг подумалось мужчине.
Часть
Девушка, лежащая на холодном мокром полу, стала дрожать. Её веки подрагивали, а затем совсем распахнулись. Карие глаза девушки внимательно изучали тех, кто стоял перед ней.
Беккет всматривался в эти глаза, пытаясь отыскать там вечную жажду и гнев. Однако кроме жгучей боли там ничего не было.
— Где я? — спросила она, попытавшись сесть, но её попытки не увенчались успехом. Она тщательно пыталась за что-то ухватиться, но кроме ног вампиров ничего рядом не было. Её конечности были слабыми и само тело не слушалось.
— Я не… Не знаю вас! Что я здесь делаю?! — её глаза широко распахнулись, она будто стала видеть после долгой кромешной тьмы. Девушка осматривала каждого, пытаясь вспомнить, каким образом она оказалась возле них.
— Мы нашли тебя в саркофаге. Ты сама открыла его, — спокойно сказал Беккет, сложив руки на груди. Каким-то внутренним чутьем он понимал, что незнакомка не нападёт на них, как напала на князя.
Но девушка помотала головой, пытаясь явно справиться с ускользающими воспоминаниями. Она жалобно посмотрела на мужчину с длинными чёрными волосами.
— Я… Я ничего не помню… — глаза её вдруг стали мокрыми от слёз. Она почти плакала. Весь её вид, раненный зверёк, загнанный в угол, заставил сердце Найнса сжаться. Она выглядела слишком невинно. Именно таких Птенцов он пытался защитить от Камарильи. Нарушая законы Мира Тьмы, Птенцу грозили смертью вместе с его сиром. Недавно такой случай уже был, и там Найнс вступился за новообращенного.
Беккет был настолько разочарован в её словах, будто потерял ключ ко всем знаниям мира. Он надеялся, что она скажет как попала в саркофаг, с которым связано уйма пророчеств, и ни одно из них не было правдой, потому как в саркофаге из Анкары, лежал далеко не улыбающийся Каин, а девушка в современной одежде.