Она с надеждой переспросила: – Что, совсем не говорите?
– Ани мевин… кцат…
Арье перевел:
– Он немного понимает.
– Да, – Лиор широко улыбнулся.
Через минуту они снова шагали по улице, впереди шел Лиор, который через пять минут привел их к припаркованному у обочины серебристому внедорожнику невероятного размера. Открыв дверь водителя, он уселся за руль.
– Мы вчетвером проедемся по городу, а потом пойдем пешком… – Арье устроился на переднем сиденье рядом с Лиором. – И пока мы будем ехать, я расскажу еще кое-что... Только не забудьте о ремне безопасности – не нужно нарушать закон, как вы теперь уже знаете…
В автомобиле работал кондиционер, было прохладно, и уставшая Ника загляделась в окно, в котором проплывали как на экране кинотеатра люди и жилые дома, автомобили и строительная техника. Из состояния безмолвного созерцания ее вывел голос Арье, который повернулся к ним с переднего сиденья:
– Я хочу рассказать вам, друзья, одну легенду, с которой, я уверен, вы знакомы. Но я прошу вас еще раз ее послушать.
– Да, конечно, – Ника с трудом оторвалась от окна и посмотрела на их собеседника. – О чем вы хотите нам рассказать?
– Я хочу вернуться к истории Иисуса из Назарета. История его земной жизни и смерти изобилует массой всевозможных, подчас фантастических легенд, ее окружает множество разнообразных домыслов и мифов. И вот один из них… Да, я забыл спросить, вы ведь знаете, что такое тетраграмматон?
Арье вопросительно взглянул на Нику и Глеба.
– Ну-у-у… Что-то такое слышала когда-то, – соврала она, а Глеб молча пожал плечами, показывая, что не знает ничего.
– Ага, значит, лучше повторить… – Арье понимающе кивнул головой. – Вы понимаете, друзья, земля, на которой мы сейчас находимся, не зря называется Святой. Она всегда была наполнена людьми, которые, как они считали, могут беседовать с богами. Или с Богом. Вы знаете, друзья, когда жители древней Палестины осознали то, что Бог един, они преисполнились величайшего благоговения перед ним. И их можно понять! – Арье поднял правую руку ладонью вверх, показывая свое понимание. – Ведь человеческое воображение не может постичь всего величия Всевышнего, который поддерживает в гармонии и равновесии все беспредельное, невероятно сложно устроенное и бесконечно разнообразное мироздание, беспрестанно творит живые существа и направляет их судьбы. И когда они задумались о начале начал, то решили, что первичным, изначальным актом творения мира было произнесенное слово. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет», как это зафиксировано в книге Берешит, то есть в книге Бытия. Помните?
– Плохо помню, – призналась Ника, а Глеб промолчал.
– …таким образом, по мнению древних жителей этой земли, высший акт творения всего сущего явился, по сути, актом лингвистическим.
Арье посмотрел на свои огромные наручные часы фирмы «Омега» на коричневом кожаном ремешке и покачал головой:
– О, у нас есть еще не очень много времени… так вот, из Пятикнижия это понятие совершенно естественным образом перекочевало в новозаветные писания, как апокрифические, так и канонические. С того же посыла, что и книга Берешит, но несколько по-другому изложенного, начинает свое повествование евангелист Иоанн: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Мне нравится произносить эту фразу по-гречески, в ней ощущается, знаете ли, какая-то древняя сила... Эн архэ эн о Логос, кай о Логос эн прос тон Тэон, кай Тэос эн о Логос.
Арье восторженно покачал головой:
– Кай Тэос эн о Логос. Слово это Бог! Какой поворот! Какой невообразимый поворот! Мир предстает перед нами как вербализированный акт божественного творения! Как вы знаете, друзья, «слово» по-гречески «логос»…