– Да, – был ответ.
– Ого! – сказал Глеб. – А человек ты когда?
– Тоже сейчас. Да ты не раздумывай слишком много! – Аксентий дружески посмотрел на него. – Ты же знаешь, что у человека – у каждого человека – есть душа.
– Знаю, – ответил Глеб. – Я даже знаю, что она не умирает после смерти человека…
– Во-о-от. По-коми душа называется лов. Пока лов находится в теле, человек живет. Он дышит, двигается, живет благодаря лову… Это, как это сказать по-русски…
– Жизненное начало? – подсказал Глеб.
– Да. Это как… как электричество, что ли…Включил электрочайник в розетку, и он кипит. Выключил – и все, кипение прекратилось. Этот лов, он такой. Душа, в общем. А есть еще у человека орт. Это такой же человек, только его никто не видит. Он тоже в теле живет, но иногда может отдельно от тела обитать. Как будто второй человек. Он такой же, но, бывает, и другой облик приобретать может. То человека, то животного, то в виде огонька появиться может.
Тут Глеб внезапно вспомнил о том, что он совсем недавно испытал нечто неизвестное – он видел себя со стороны, когда сидел на набережной.
– А может орт человека, из которого он вышел, видеть со стороны?
– Может, конечно. И человек его видеть может, и другие люди тоже. Но это опасно. Всем, кто орта увидит, может плохо стать.
– Почему? Он злой?
– Опять ты… Все тебе злыми кажутся… А плохо может стать потому, что сила в нем великая есть. Ему, орту, нет никаких преград и границ. Он через любые стены может проходить, за тридевять земель оказаться… и даже в другое время попасть, в прошлое, например. Или даже в будущее. Так настоящие предсказатели будущее предсказывают и о прошлом все узнают… А когда человек умирает, его орт проходит всеми дорогами, которыми за свою жизнь прошел человек, всех знакомых посещает, прощается. Но те его не видят. Не замечают.
Тут Глеб вспомнил еще кое о чем, что хотел спросить:
– Аксентий, а вот мне рассказывали, что в мире существует тридцать шесть просветленных праведников, их еще называют тиртханкары. И благодаря этим святым людям, праведникам, наш мир до сих пор не погрузился во тьму. Именно они хранят тот свет, который обычным людям не видно.
Глеб набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
– Скажи… скажи мне честно, ты тоже один из них?
Аксентий удивленно вскинул брови и закашлялся, поперхнувшись сигаретным дымом:
– Ты чо спросил-то, парень? Сам-то хоть понял?
– Нет, ты скажи! – упорствовал Глеб.
– А чо говорить-то! Какой я святой… Живу тут, людям помогаю. Я ж тун, ты знаешь… Травами, корешками разными людей лечу. Ну, бывает, душу им лечу тоже. Если они сами захотят, конечно. И все.
Аксентий помолчал и, поняв, что его ответ не удовлетворил Глеба, вздохнул и нехотя сказал:
– Ну чо об этом говорить-то, а, Глеб? Живу и все. Откуда я знаю, кто я? Тут ведь не во мне дело… таких, как я, может тыщи на Земле, а может, больше. Я ж всех не знаю. Но некоторых знаю. И они меня попросили тебе себя самого помочь открыть. Никто тебя открыть не может, кроме тебя самого. И никто тебе никаких тайн не сможет открыть.
– Почему? – возразил Глеб. – Как раз тайн на свете очень много, и самому их ни за что не разгадать. Нужно, чтоб кто-то тебе тайны раскрыл.
– Да ерунда это все! Никаких тайн нету. Не существует их. Какие тайны? Все доступно каждому, надо только захотеть. Можешь сам тайны любые раскрыть, а можешь найти кого-то, кто... Нет, не откроет тебе тайну, а путь тебе укажет. Другими словами, можно только дорогу показать. И у меня это иногда получается. Я же тун.
Глеб ответил: