Башня, в которой они жили, снаружи осталась такой же, какой неотоняне её увидели изначально. На стене зала, в котором их семья собиралась по вечерам, барельефом выступала какая-то надпись. Но не исключено, что это был только декоративный орнамент. Но одно выяснили точно: магии в нём нет.
Фарида замечала, что мать иногда подолгу глядит на ту самую стену, будто надеялась, что тайна, заключённая в ней, выйдет на свободу. Но белый сверкающий камень стены оставался равнодушно нем.
========== Глава первая. Невозможное ==========
На берегу, перед самой линией прибоя, замерла смотрящая вдаль девушка. Дыхание её было прерывисто от сотрясавших тело рыданий и быстрого бега, а из покрасневших светло-бирюзовых глаз катились быстро высыхающие на солнце и ветру слёзы.
Чувство потерянности переполняло её, когда она смотрела на лазурное небо с белоснежными перьями облаков, и зеленеющий лес, подступивший к узкой песчаной полосе, упирающейся с обеих сторон в буровато-серые, покрытые паутиной трещин, из которых выбивалась изумрудная трава, скалы. И острая обида сжимала сердце, стоило взглянуть на синее море. Тёплый, но достаточно сильный ветер пас на его волнистой поверхности стада пенных барашков. Он же трепал выбившиеся из причёски пряди рыжевато-каштановых волос и края длинной, но лёгкой туники, подпоясанной кожаным ремешком.
Под босыми ногами был нагретый палящим солнцем белый песок. Пока девушка бежала, то не замечала под ступнями раскалённой земли, но теперь, когда парус скрылся за горизонтом, она будто опомнилась и шагнула в набегающую волну. Морская вода была тёплой, почти горящей, но всё же после раскалённого солнцем песка успокаивала обожжённые стопы.
Девушка кинула в сторону скрывшегося корабля пустую створку ракушки, вложив в этот бросок всю оставшуюся в ней злость и обиду. И, как ни странно, это нехитрое действие ей помогло.
Теперь, успокоившись, она задумалась, а что, собственно, тут делает? Что это за бухта? Что за корабль оставил её здесь? И почему? И кто собственно она сама?
Нужно ли о чём-то теперь жалеть? Но о чём, если память пуста, а все мысли и чувства вдруг пропали, потонули в морском прибое?
Девушка вошла в море по пояс и легла на воду. В небе над ней пролетела чайка. Качаясь на волнах, девушка прикрыла глаза. Вода приглушала звуки, волны убаюкивали, а состояние невесомости расслабляло. Течение медленно сносило её в сторону скал, но девушку это не пугало. Когда нога оказалась в кочующих водорослях, девушка сделала пару гребков руками. Однако морская трава и не думала отпускать свою добычу, а попытка избавиться от неё второй ногой закончилась неудачно. Она лишь сильнее запуталась.
Резкие движения привели к тому, что держаться на поверхности стало куда более трудной задачей. Но по-настоящему страшно ей стало, когда водоросли, оплетя ещё и руки, потянули девушку в глубину.
Горько-солёная вода обожгла носоглотку. Девушка всеми силами рвалась вверх, к светлому небу, яркому солнцу, а главное, к воздуху, которого стало катастрофически не хватать. Уши болели, а голову будто сжали в тиски. Краем сознания она заметила, что бирюзовая пустота вокруг сменилась глубокой синевой.
***
Из высокого и широкого окна лился яркий холодный свет. Он заставлял сверкать гранёные капли горного хрусталя, россыпь которых соединяла в себе свисающая с потолка люстра.
Фарида, откинув одеяло, сидела на кровати и глядела на свои детские руки, будто всё ещё не могла поверить, что сон был всего-навсего игрой подсознания. На часах было раннее утро, а за окнами – середина лета. Сон немного потускнел, но, своему удивлению, девочка как наяву помнила раскалённый песок под ногами.
— А вот и весточка от Данны, — заметила она вслух, хотя в комнате никого, кроме неё, не было.
Не считать же живым существом зависший неподалёку маленький, не больше её кулака, полупрозрачный огонёк. Но даже если предположить, что элементаль, он же осколок духа стихии, разумен, обращаться к нему вслух не было нужды. Впрочем, Фарида принадлежала к числу тех немного странных людей, которые нередко разговаривают с неодушевлёнными предметами, при этом вполне ясно осознавая, что те не ответят.